Н. П. Жаворонкова. Маленькое Тюрисевя большой Карелии. Воспоминания. (10.07.2011)
Нина Петровна Жаворонкова-Галахова родилась в Тюрисевя в 1912 году. Живёт в Финляндии. Фотография сделана 27 декабря 1997-го года.
Впервые воспоминания Н. П. Жаворонковой были размещены на сайте http://www.netslova.ru/teneta/povest/zhavor.htm в неполном виде. В полном объеме публикуются впервые.
Отец Н. П. Жаворонковой П. Г. Галахов поселился в Тюрисевя сразу после женитьбы. Жену звали Мария, её родители старейшие жители Тюрисевя Наталья Михайловна и Иван Николаевич (фамилия не известна). П. Г. Галахов работал в Государственной Думе младшим стенографом и каждый день ездил на работу в Петербург. Он был талантливым человеком, имел различные изобретения. За одно из них - особо стойкий состав асфальта, купленный государством, он получил большие деньги и перед самой революцией купил дом в Петербурге. После революции семья вернулась в Тюрисевя к родителям жены.
Потом П. Г. Галахов ушёл из семьи и, спустя какое-то время, уехал в СССР вместе с женщиной - цыганкой. Присылал каждый месяц деньги, звал дочерей Зою и Нину к себе в Москву.
Однажды кто-то из знакомых рассказал нам, что к Земле приближается комета, и когда они столкнутся, настанет конец мира... Что остались считанные дни до этого ужасного момента... И потекли слухи.
Разумные успокаивали, говоря, что и раньше были кометы Биелы, Энке и Халлея - комета которого уже в 1758 году пролетала близь Земли и по его расчетам возвращалась через каждые 76 лет.
Халлей верил, что она послана Богом в первый раз, чтобы дать горючее Солнцу. И когда 65 миллионов лет назад большая комета упала на Землю, ученые предполагали, что тогда погибли динозавры. Но это - непроверенные фантастические сведения.
Бабушка Наталья, поджимая узкие губки, качала седой головой - ну начнется Содом и Гоморра, люди захотят, поди, пожить всласть!
Я представляла себе комету по разному... То это была металлическая стрела. Длинным острым копьем она вонзится в Землю так глубоко, что разрежет ее пополам. И тогда начнутся пожары и землетрясения... Или же это огромная светящаяся звезда с черным шлейфом-хвостом, который покроет Землю и умертвит все живое... Выхода не было! Я ревела и на мамины утешающие слова отвечала: "Вам-то хорошо, вы уже пожили!.."
А слова бабушки Натальи предсказывали беспощадный небесный гром - гоморру и карающий Божий суд - содом!.. Еще безнадежнее становилось от слов люди захотят пожить всласть. Это значило, что взрослые скупят все конфеты и сладости вообще, и я теребила беспрестанно маму, чтобы она ехала в Териоки и привезла шоколаду и больших вкусных пирожных из кондитерской мадам Трубе - обрусевшей немки с двойным подбородком и внушительной фигурой...
В густой осенней тьме сурово хмурились сосны. Кончились веселые блужданья по грибным и ягодным лесам. Наш дом - на семи ветрах - продувало со всех сторон, и в нем, как во всех деревянных домах, жили в тиши ночи непонятные звуки, поскрипывания, потрескивания, вздохи, шепоты... Но это были домашние привычные звуки - уютные, убаюкивающие, как и бой старинных часов в столовой, без которых, казалось, не успокоишься, не заснешь... И так не хотелось, чтобы страшная комета с ревом и грохотом оборвала жизнь!
Как будто наша семья реалистично относилась к слухам. О них дома не разговаривали. Мама раз только сказала: "Умрем, так все вместе!" А бабушка Наталья советовала молиться. В церковь мы почти не ходили из-за бабушкиных больных ног и из-за дальности расстояния.
Бабушка молилась у себя в комнате за закрытой дверью каждый день - негромко, истово, вслух на церковно-славянском языке. И похоже было, что она говорит по-польски: яко, есмь, днесь, ибо, аз, иногда прерывая себя громким возгласом: "Зоя, не коптит ли лампа?" или "Нина, ты закрыла форточку?" У нее до глубокой старости сохранились превосходный слух и удивительное чутье на всякие неполадки.
Мама молилась тихо, вероятно, больше ради эмоции, а не ради веры. Нам же велено было утром и вечером прочитать молитву.
Когда Зоя подросла, то под влиянием школьных товарищей стала атеисткой. Она вела бурные споры с бабушкой Натальей о религии, на что бабушка сердилась и причитала, что, вот, приходится добавочно молиться за Зоину заблудшую душу...
А я ловчилась - кто проверит? - читала про себя молитву или нет, но на мое спокойной ночи! мама должна была непременно ответить спи с Богом! - иначе я капризничала и не засыпала.
Помню, раз на меня напало раскаяние и я вечером начала в кровати потихоньку читать "Отче наш" - медленно, с выражением, пропуская и остави нам долги наши, так как считала, что долгов у меня нет.
Вдруг раздался стук в дверь. С вечерним поздним поездом приехала на ночь мамина подруга Елена Ивановна или Еленочка, как ее все называли. Она привезла целую коробку роскошных пирожных от Туртиайнен из Выборгского знаменитого магазина. Я сразу сообразила, что Бог наградил меня и съела три большие сливочные трубочки - но, увы, после этого болела всю ночь напролет... В результате чего в течение двадцати лет не могла видеть жирных пирожных!
Назначенного ночного часа конца света не дождалась. Утром мир жил и дышал по-прежнему, и его спасения даже никак не отпраздновали... Только Зоя кобянилась, не желая идти в школу. А я в школу еще не ходила.
Нина Петровна Жаворонкова-Галахова родилась в Тюрисевя в 1912 году. Живёт в Финляндии. Фотография сделана 27 декабря 1997-го года.