Н. П. Жаворонкова. Маленькое Тюрисевя большой Карелии. Воспоминания. (10.07.2011)
Нина Петровна Жаворонкова-Галахова родилась в Тюрисевя в 1912 году. Живёт в Финляндии. Фотография сделана 27 декабря 1997-го года.
Впервые воспоминания Н. П. Жаворонковой были размещены на сайте http://www.netslova.ru/teneta/povest/zhavor.htm в неполном виде. В полном объеме публикуются впервые.
Отец Н. П. Жаворонковой П. Г. Галахов поселился в Тюрисевя сразу после женитьбы. Жену звали Мария, её родители старейшие жители Тюрисевя Наталья Михайловна и Иван Николаевич (фамилия не известна). П. Г. Галахов работал в Государственной Думе младшим стенографом и каждый день ездил на работу в Петербург. Он был талантливым человеком, имел различные изобретения. За одно из них - особо стойкий состав асфальта, купленный государством, он получил большие деньги и перед самой революцией купил дом в Петербурге. После революции семья вернулась в Тюрисевя к родителям жены.
Потом П. Г. Галахов ушёл из семьи и, спустя какое-то время, уехал в СССР вместе с женщиной - цыганкой. Присылал каждый месяц деньги, звал дочерей Зою и Нину к себе в Москву.
Я очень полюбила Калису. Она - высокая, стройная, всегда веселая, здоровая, работящая. Часто поет прекрасным низким голосом русские песни и романсы. У нее ярко рыжая до пояса коса и нос усыпан веснушками, как у мамы и у меня.
В мамином ящике комода хранится банка мази "Метаморфоза" из белого толстого стекла. На крышке полуобнаженная фигуристая дама с такими же рыжими волосами, как у Кали, развеянными вроде медуз.
Она бравирует розовым носом и щеками, советуя всем веснушчатым бедняжкам втирать этот чудо-крем на ночь и наслаждаться изумительным результатом "Метаморфозы"...
Результат, действительно, таков. Лицо распухает, кожа лупится и сходит кусками. Под ней блестит новая - нежная воспаленная. Но упрямые веснушки при первом солнечном луче снова лезут наружу, нахально толпятся - как бы издеваясь, гордясь своим могуществом...
Я не страдаю от них. За меня переживает мама - она так любит все изящное и нарядное, а мой нос никак не входит в рамки этих понятий...
Однажды в Териоках встретили доктора Циммермана, который проверял здоровье Калисы, и тот, восхищаясь, сказал маме: "Она сложена как богиня". Я долго размышляла, откуда доктор знает, как выглядит Божья Матерь раздетой, когда она на всех иконах в закрытых одеждах да еще под ризой. Но с тех пор стала смотреть на Калю с уважением, хотя прежде она казалась мне не очень красивой.
Раз Каля с таинственным видом поманила меня. В руках у нее - потрепанная книга.
"Смотри, здесь я прочитала, что когда-то в Африке жил царь Галах. Наверное, ваша фамилия Галаховы, ваш род пошел от него..."
Вся душа моя задрожала, затрепетала... Значит, в моих жилах течет южная царская кровь! Недаром мне так нравится все пестрое, яркое...
И вмиг воображение перенесло меня на горячий берег, обрамленный пальмами, банановыми деревьями с сочными листьями и грудами висящих бананов...
Вот идет царь Галах - папин пра-пра-пра-прадед по прибрежному песку вдоль синего моря. За ним тянутся широкие следы с узкой пяткой. Набедренная повязка из плотно сплетенных лиан, на шее ожерелье из раковин... Он совсем не черный, а очень похожий на папу. На голове - желтая соломенная шляпа, точно такая, как у папы на фотографии, когда он еще не был маминым мужем... Часто останавливается, наклоняясь, поднимает что-то, рассматривает... Иногда кладет в рот. К нему подползают тысячелетние черепахи, киты обрызгивают прохладными фонтанами...
Я спросила папу: "Есть в тебе царская кровь?" Он засмеялся, вскинув руки к голове: "Упаси, Боже! В наше-то время!.."
А когда же бывает не наше время?!.
Как трудно вставать в восемь часов утра в школу! И как легко в пять, когда рыбак Юха берет с собой на рыбалку!.. Еще холодно в лодке; вода серая, мутная, словно не наше ласковое море, светлый песок.., а совсем чужая неприветливая планета.
Юха гребет, соседка Катри, стоя, равномерно бросает бесконечную нить с колышками в воду. Юха живет в низкой избушке один, и мы забегаем к нему послушать, как когда-то он ловил рыбу с артелью на рыболовецких судах и на маленьких долбушах... Где только не рыбачил - по всему свету носило! Знал много... Рыба не клюет - дождь будет. Кровь у нее холодная, алая. Есть рыба костистая - черная, хрящистая - красная. Идет на полуводе - посередине глубины. Голова башкой называется, щека - мысом, хвост - махалкой. Стая рыб - руно. Рыба умерла - уснула.
Кулебяку - пирог длинный, не круглый, из кислого теста с рыбой, капустой и луком - хвалил. Не делают таких-то теперь... Чаек - ларусами, хохотушами называл. Стрекозы летают только раз в жизни, чтобы размножаться. После этого падают и роняют яички.
Раз, оставшись со мной наедине, куря свою трубку, завел странный разговор...
"Горько мне, сын единственный уехал. Говорит, в Америке лучше. Ни весточки... Забыл отца, бросил... А накануне отъезда ночью нетрезвый пришел - денег давай! Где деньги-то? На рыбе не отложишь. Рыба в реке - не в руке, поймать надо... Топором грозил... Уговаривал я, увещевал, покойницу-мать напомнил. Смирился, ушел. Не простясь... А назвали ведь Тойво - надежда, защита на старости..."
Юха сидел, сгорбившись. В светлых выцветших глазах таились прозрачные капли. Отвернувшись, выбивал трубку...
Я погладила его белые волосы. Он склонил голову к коленям, хотел сказать что-то, но слова вырвались сдавленно, неясно: "Стар стал, глуп стал..."
После этого разговора он не звал меня по утрам на рыбалку; встречаясь, смотрел в сторону, видно, раскаиваясь в своей слабости...
Нина Петровна Жаворонкова-Галахова родилась в Тюрисевя в 1912 году. Живёт в Финляндии. Фотография сделана 27 декабря 1997-го года.