РОССИЙСКИЙ ЗЕМСКО - ГОРОДСКОЙ КОМИТЕТ ПОМОЩИ РОССИЙСКИМ ГРАЖДАНАМ ЗА ГРАНИЦЕЙ
ЗАРУБЕЖНАЯ РУССКАЯ ШКОЛА. 1920-1924
ПАРИЖ 1924.
Стр. 169...189

Финляндия в отношении национального состава её населения является государством весьма однородным. По языку, на котором говорят отдельные части её населения, насчитывающего (к 1 янв. 1921 г.) всего 3.364.807 жит., считало своим родным язык :

Финский - 2.754.228 или 88,7%
Шведский - 340.963 или 10,98%
Русский - 4.806 или 0,15%
Немецкий - 2.378 или 0,08%
Друг. языки - 3.628 или 0,09%,

Как показывает эта таблица, только шведская языковая группа представляет собою значительное национальное меньшинство, остальные же группы составляют совершенно ничтожный процент населения Финляндии.

Своеобразно, по сравнению с другими лимитрофными государствами, стоит в Финляндии проблема национальных меньшинств¹.

В то время, как остальные окраинные государства — Эстония, Латвия, Литва и Польша, — должны были, после приобретения ими независимости, еще только вырабатывать основы своего государственная строя, — конституция Финляндии насчитывает за собою почти полуторавековое существование. Старинные конституционные акты Финляндии, данные Швецией (Форма Правления 1772 г. и Акт Соединения 1789 г.), а также вековая практика уже давно реализовали автономию крупнейшего из имеющихся в Финляндии национальных меньшинств — меньшинства шведского. Причем шведскому меньшинству в прошлом не только не приходилось бороться за свое равноправие с финским большинством, но наоборот, оно было всегда привилегированным. Шведская культура, как известно, являлась в Финляндии господствующей еще с XVI века; лишь во второй половин XIX века, с пробуждением национального самосознания у финской интеллигенции, постепенно финский язык вводится в школу, проникает в литературу. Еще до настоящего времени, хотя лица, говорящая на шведском языке, составляют всего 11% населения, шведский язык является наиболее употребительным в университетском преподавании, в деловом мире и пр.

Конституция 17 июля 1919 г. в отношении прав нефинского населения не идет далее существовавшего до того положения. Подобно прежним конституционным актам, современная конституция Финляндии не знает общего декларативного провозглашения права всякого национального меньшинства, живущего на территории Финляндии, на охрану государством его национально-культурных особенностей, и говорит лишь о меньшинстве шведском. Правда, демократическая по духу, финляндская конституция утверждает равенство всех граждан перед законом, равное право каждого гражданина совершать обряды своего культа (ст. 8), пользоваться свободой слова и печати (ст. 10), открывать частные школы и другие образовательные учреждения (ст. 81). Но лишь шведский язык приравнен к финскому, как национальный язык республики (ст. 14 и 22), и допущено его употребление в судах и перед администрацией; причем государство берет на себя обязательства на одинаковых основаниях оказывать содействие удовлетворенно культурных нужд как финского, так и шведского населения. Хотя военный язык командования — финский, но обучение новобранцев производится на обоих языках (ст. 75). Органы самоуправления — финские или шведские, в зависимости от большинства населения данного округа (ст. 50).

Русское коренное население проживает частью в крупных городских центрах (Гельсингфорс, Выборг), занимаясь торговлей, ремеслами и интеллигентными профессиями, частью же в поселках и деревнях; так, в поселке Райвола живут русские, еще недавно находившие заработок на Сестрорецком оружейном завод, потомки приписанных когда-то к заводу рабочих; группа четырех деревень под общим обозначением «Красное Село» (в 15 верстах от ст. Перкьярви) населена исключительно землепашцами, потомками выселенных сюда из Тверской губернии крепостных крестьян графа Шереметьева.

Еще не для всей массы коренного русского населения закончился процесс закрепления им за собой прав гражданства Финляндской Республики: так, только что упомянутые красносельцы уже обладают всеми правами финляндских граждан, а райвольцы являются до сих пор на положении полуэмигрантов.

Конечно, русскому национальному меньшинству в Финляндии, при его малочисленности и меньшей культурности, не приходится даже мечтать о приближении к положению меньшинства шведского, Но оно не имеет, по-видимому, оснований жаловаться на нарушение элементарной корректности по отношению к себе со стороны финского государства. В деревнях с русским населением сохраняется прежние начальные школы, с преподованием на руском языке².

Русских беженцев в Финляндии насчитывается втрое больше, чем коренного русского населения. В 1921 году число беженцев в Финляндии определялось в 20.000. Временно пополнившись новым притоком в связи с Кронштадским восстанием, оно с тех пор постепенно уменьшалось за счет возвращающихся в России и переселяющихся в другие страны. К началу 1924 г. число русских беженцев определялось около 15.000. Кроме того, приблизительно столько же насчитывалось беженцев-карелов.

Расселены русские беженцы (в дальнейшем мы будем иметь в виду только эту группу в 15.000 чисто русских беженцев), главным образом в Выборгской губернии, в самом Выборге и в поселках при ст. железной дороги (Перкьярви, Райвола, Териоки, Келломяки и др), а также в Гельсингфорсе. Лишь самая небольшая часть из них сколько-нибудь обеспечена, остальная же беженская масса крайне бедствует. По своему социальному составу это — или интеллигенция, или мелкие дачевладельцы, торговцы и пр. Живут тяжелым и плохо оплачиваемым физическим трудом, главным образом, на лесных работах, или продажей вещей.

Из вышесказанного видно, что места оседлости коренного русского населения и места поселения беженцев в большинстве случаев совпадают; в той же является общей для обеих групп наших соотечественников и русская школа. Особенностью положения русской школы в Финляндии является то, что провести точное разграничение между группой школ местного русского населения и группой школ чисто беженских нет возможности : большинство из них являются в этом отношении школами смешанными, обслуживающими детей и русского меньшинства, и беженских.

Бывшие имперские русские школы

В Финляндии, до отделения её от России, на средства Русского Правительства содержалась значительная группа учебных заведении, в том числе до десятка средних школ. Кроме двух гимназии и одной начальной школы в Гельсингфорсе, все остальные учебные заведения находились в пределах Выборгской губернии (главным образом в Выборга и Териоках), где проживало большинство русского населения Финляндии. Многие из этих школ (Гельсингфорская мужская гимназии, Выборгская реальное и высшее начальное училища, Райволовское двухклассное училище и др.) обладали собственными обширными зданиями школьного типа и были исключительно богато снабжены учебными пособиями, оборудованы кабинетами, библиотеками.

События 1917-1918 г.г., происшедшае как в России, так и в самой Финляндии, гибельно отразились на состоянии русской школьной сети. С одной стороны, прекратился приток средств из России на содержание имперских школ, а местное русское население, в значительной своей части разорившееся, не могло платить за обучение в них своих детей, с другой, — часть школьных зданий (реальное училище, начальное училище и учительская семинария в Выборге, училище в Райвола и пр.) была финляндскими властями реквизирована для своих учреждений и казарм. Богатейший физический кабинет Выборгского реального училища полностью погиб во время гражданской войны.

В результате некоторые из бывших имперских школ закрылись совершенно, а другие пришли в крайний упадок. К тому времени, когда с окончательным установлением независимости Финляндии, русскому коренному населению и хлынувшему из России беженству пришлось в новых политических и хозяйственные условиях разрешать проблему обеспечения для своих детей русского национального образования и воспитания, — для этой цели могла быть использована лишь часть бывших имперских школ (три средних и четыре низших). К числу таких сохранившихся и поныне имперских школ принадлежат: гимназия и начальная школа в Гельсингфорсе, лицей в Выборге, реальное училище в Териоках, начальные школы в Териоках, Райволе, Вильманстранде, Фридрихсгаме. Большинству из уцелевших имперских школ пришлось, применяясь к изменившимся условиям, в значительной степени реорганизоваться. Так, Гельсингфорская гимназия переместилась в помещение начальной школы. Выборгские реальное училище и женская гимназия, слившись в одну смешанную школу (лицей), поместились в зданий бывшей женской гимназии, Райвольское начальное училище переместилось в старое здание второй начальной школы; только Териокское начальное училище осталось в своем прежнем помещении. Тем не менее эта группа школ, воспользовавшаяся инвентарем и учебными пособиями, а отчасти и помещениями бывших имперских школ, представляет из себя наиболее оборудованные и нормально действующие школьные учреждения из существующих в настоящее время в Финляндии.

Беженская школа

Наряду с группой старых, б. имперских школ, начиная с 1918 года по почину церковных приходов и частных лиц стал возникать, главным образом, на станциях жел. дороги по линии Оллила-Выборг, в местах скопления беженцев, ряд новых школ, низших и средних.

Возникая почти без средств, ютясь в неприспособленных наемных (дачных по преимуществу) помещениях, без надлежащего оборудования и не снабженные достаточным количеством необходимых учебных пособий, вновь организуемые беженские школы по своему уровню не могли, разумеется, идти в сравнение со старыми имперскими школами. К тому же учительский персонал в них был довольно случайного состава, до 30% учителей не обладало никакой педагогической подготовкой, а ученические кадры — крайне пестры по возрасту, учебной подготовке и пр. Но эти школы отвечали, очевидно, местным потребностям и бытовым условиям; обучать своих детей в Выборге, Териоках и тем более в Гельсингфорсе — русское беженство, рассеянное по мелким поселкам, не имело материальной возможности, да в уменьшившихся численно старых учебных заведениях не хватило бы и свободных вакансий. Между тем, число детей школьного возраста, нуждающихся в русской школе, было весьма значительно : в 1923 г. оно определялось в 1450 душ. Надо признать, что в такой неблагоприятной обстановке беженские школы выполнили большое национально-культурное дело, что, конечно, надо отнести, главным образом, за счет самоотверженной и усердной работы учительского персонала, работающего в крайне тяжелых условиях.

Как мы уже указывали выше, точного разграничения между школой коренного русского населения и беженской школой проведено быть не может. Большинство школ являются смешанными; процент детей беженцев в бывших имперских школах колеблется от 25% в Райвольском до 33% в Выборгском начальных училищах и до 40% в Выборгском лицее. С другой стороны и в позднее возникших чисто беженских школах учатся нередко дети местного русского населения. Это характерное для Финляндии смешение школы беженской и школы русского национального меньшинства показывает нижеследующая таблица русских школ в Финляндии к 1-му января 1924 г.

Школьная деятельность З.-Г. К.³ в Финляндии

Когда осенью 1921 г. Земско-Городской Комитет открыл свою деятельность в Финляндии, он застал в школьной области крайне пеструю, отчасти уже охарактеризованную выше картину. Образованному в Финляндии с целью культурно- просветительной работы Отделу Земско-Городского Комитета приходилось здесь не строить заново школу для детей беженцев, как представительствам Земско-Городского Комитета в других странах, но обслуживать уже существующую, приспособляясь к уже сложившейся своеобразной обстановка. В Финляндии, поэтому, Земско-Городской Комитет не имеет собственных школьных учреждений, но субсидирует существующие. Это обстоятельство, наряду со сложностью общественных взаимоотношений в среде русского беженства, в значительной степени затрудняет в Финляндии для Земско-Городского Комитета возможность проведения планомерной школьной политики.

Школа коренного русского населения, конечно, не могла входить в круг забот Комитета, — к тому же, как уже указывалось выше, остатки старой школы, несмотря на разруху последних лет, все же оставались наиболее богаты и кадровым педагогическим персоналом, и необходимым оборудованием. Но, поскольку в этих школах состав учащихся был смешанным (как например, в Выборгском лицее), средства 3.-Г. Комитета шли на уплату за правоучение детей беженцев, тем самым являясь существенной поддержкой и самой школе. Главным же объектом попечения Отдела З.-Г. Комитета в Финляндии оставалась, естественно, школа беженская.

Положение последней нельзя было признать ни нормальным, ни сколько-нибудь благополучным. Беженские школы возникали на местах случайно, без всякой системы и плана, по индивидуальной инициативе отдельных лиц и приходов, не согласованной и зачастую, ко вреду для дела, конкурирующей. Таким образом получилось, например, что в Выборгском районе, по линии ж. д., на самом близком друг от друга расстоянии возникло целых шесть средних учебных заведении, большинство которых (за исключением Выборского лицея и Териокского реального училища), по незначительности количества учащихся, неполному составу классов, и, конечно, совершенной недостаточности школьного оборудования, вряд ли заслуживаешь такого наименования. Получающееся вследствие этого нецелесообразное распыление сил и средств усугубляется неизбежной избыточностью педагогического персонала, особенно в мелких школах. Так, если в Выборгском лицее на одного учителя приходилось осенью 1923 года 10 учащихся, а в Териокском реальном училище 8, — то уже в Куокальском реальном училища лишь 4, а в Халилской, Мустамякской школах и Вихольской группе даже всего 3-2 учащихся. К этому надо добавить разнообразие и несогласованность весьма зачастую устарелых программ и учебных планов, усвоенных отдельными школами. В результате беженские учебные заведения в Финляндии не вполне представляют из себя органическую школьную сеть, построенную по какому либо плану и руководимую из авторитетного единого центра.

Если для З.-Г. Комитета вообще в такой обстановка нелегко, действуя извне, добиваться желательных изменении в постановка школьного дела, то еще более ограничена для него возможность регулярного воздействия ввиду сложности финляндской системы управления школой.

Школы, как коренного населения, так и беженские, поставлены в тесную связь с церковными приходами. Видную роль в управлении школой играет при этом в большинстве школ школьная дирекция, являющаяся характерным для русской школы в Финляндии институтом. Существенно то, что в выборах дирекции участвуют лишь лица, обладающие правами финляндского гражданства; беженское же население в дирекции представлено лишь в силу имеющегося у него пассивного избирательного права, между тем, как интересы беженского и коренного населения в школьной области далеко не всегда совпадают. Особняком в отношении управления стоит лишь Перкьярвская гимназия, возглавляемая начальницей, и Райвольская средняя школа, управляемая избираемым педагогическим Советом директором. Далее, право общего контроля и руководства русской школой принадлежит назначаемому Финляндским Правительством инспектору (русскому по национальности), который достаточно ревниво до сих пор относился к формальным своим прерогативам.

При таких условиях Отделу З.-Г. Комитета в Финляндии, несмотря на чисто-культурный и аполитический характер его стремлений и заданий в школьной области, приходится вести свою работу с особой осторожностью и тактом, избегая всего, что могло бы быть понято, как непосредственное вмешательство в педагогическую и административную стороны школы. Единственным средством влияния на организацию беженской школы в руках Комитета является преимущественное финансирование им отдельных школ, соответственно с мерой целесообразности и разумности постановки в них учебно- воспитательного дела.

Обрисовывая общие условия школьной деятельности в Финляндии, нельзя, наконец, не упомянуть о роли самой беженской среды, вернее — пытающихся руководить ею небольших, но активных групп. Если среди массы родителей и педагогов строго деловое и ставящее себе исключительно национально-культурные задачи отношение Земско-Городского Комитета к школам неизменно находило должное признание и сочувствие, — то со стороны некоторых кругов эмиграции деятельность Земско-Городского Комитета подчас встречала ничем не вызванное и не оправдываемое противодействие. Вокруг и внутри Финляндского Отдела Земско-Городского Комитета не раз возникала борьба интересов, чуждых делу просвещения и воспитания детей, что заставило З.-Г. Комитет, для изолирования лежащего на его ответственности школьного дела от нездоровой атмосферы, отказаться (летом 1923 г.) от работы через насчитывавшие несколько десятков членов Отдела, и заменить его деловым трехчленным Представительством в лиц местных деятелей К. А. Александрова, И. Е. Орешина и Б. Ф. Никитина, и ранее входивших в состав Бюро Отдела.

Но ни внешние препятствия и материальные затруднения, ни продолжающиеся внутренние эмигрантские трения не смогли, к счастью, помешать здоровому развитию и росту школьного дела. Сохранившиеся, благодаря субсидии 3. Г. Комитета и преданности своему делу педагогов, русские школьные учреждения совершили за три года существования огромную культурную работу, сохранив от денационализации многие сотни русских детей.

Бюро Отдела (впоследствии — Представительство 3. Г. Комитета) с самого начала своей работы стремилось установить тесный контакт со школами и взаимное понимание с учительским персоналом. С этой целью Бюро произвело осенью 1921 г. и в 1922-23 уч. г. обстоятельное обследование большинства русских школ в Финляндии, неоднократно (летом 1921 г. и осенью 1922 г.) созывало педагогические совещания из представителей школ Выборгского района и образовало при Бюро школьную комиссию. Обследования и совещания дали впервые полную картину сохранившихся старых и самостоятельно возникших новых школ. На этих же совещаниях были приняты и первые меры для возможного объединения и согласования школьной работы. Так, педагогическое совещание 1921 года высказалось за желательность повсеместного введения так наз. Игнатьевских учебных планов и программ; далее, с целью внесения некоторой планомерности в случайно создавшуюся сеть школ, совещание высказалось за то, чтобы существующая школы были разбиты на два концентра: первый, рассчитанный на три года обучения, и второй — на 4. При этом имелось в виду, чтобы разбросанные по станциям средние учебные заведения с полным составом классов приняли характер школ первого концентра, а в качестве полных средне-учебных заведении были сохранены лишь более оборудованные и крупные школы — Выборгский лицей и Териокское реальное училище. Наконец, была признана невозможность дальнейшего существования учебных групп с незначительным числом учащихся.

Этот, выработанный в 1921 г. на совещании с педагогами местных школ, план и лег в основу школьной политики Представительства 3. Г. Комитета; он осуществлялся постепенно в течение последующих лет, с тем добавлением, что при Териокском реальном училище оказалось необходимым открыть интернат для учеников закрывающихся старших классов в Райвольском и Келломякском училищах. Опуская здесь отдельные эпизоды из истории беженской школы в Финляндии за истекшие годы, обратимся сразу к современному состоянию её.

С точки зрения материальной базы для существования русские школы в Финляндии, как бывшие имперские, так и вновь возникшие беженские, распадаются на две группы: а) субсидируемые Земско-Городским Комитетом и б) независимо от него существующие.

Приводим полный список русских школ в Финляндии, входящих в ту и другую категорию.

А. Школы, субсидируемые Земско-Городским Комитетом.
Таким образом, Земско-Городской Комитет субсидирует в Финляндии 6 средних школ с 624 учащимися, из которых 143 находится в интернатах, и в 4 низших школы с 128 учащимися, а всего в этой группе школ обучается 752 учащихся.

Б. Школы вне сферы попечения Земско-Городского Комитета:

Сопоставление этих двух групп показывает, что Земско-Городской Комитет субсидирует в Финляндии 86% средних и 55% начальных русских школ⁴. Всего в субсидируемых Комитетом школах получает образование около 75% общего количества всех учащихся русских детей в Финляндии.

Значение субсидии 3. Г. Комитета в бюджета отдельных школ, разумеется, не одинаково. В то время как, напр., ассигнование 3 -Г. Комитета составляет всего лишь около 13% бюджета Выборгского лицея, для Териокского реального училища оно достигает 80% его бюджета, а Райвольское реальное училище содержится почти полностью за счет З.-Г. Комитета. Из 143 содержавшихся в интернатах детей 111 или около 80% приходится на долю стипендиатов З.-Г. Комитета.

Ограничимся в последующем лишь самым кратким описанием наиболее значительных школьных учреждений обеих вышеупомянутых групп.

Учреждения, субсидируемые З.-Г. К-том.
Выборгский лицей

Совместная средняя школа (лицей) в Выборге образовалась из слияния двух бывших правительственных русских школ — реального училища и женской гимназии. Школа занимает прекрасное двухэтажное каменное здание, принадлежавшее ранее женской гимназии, вполне отвечающее школьным требованиям, и сохранила богатое оборудование. Так, при лицее имеются библиотеки: фундаментальная (5.600 т.) и ученическая (4.200 т.), физический кабинет и химическая лаборатория, естественно- исторический кабинет, рисовальный класс, гимнастический зал, класс для рукоделия и пр. В достаточном количестве имеется классная мебель обычного типа. При здании школы двор и сад. В основу программы Выборгской школы положена программа русского реального училища, с изменениями, приближающими ее к типу финских лицеев. В школе 8 классов. Число учащихся мальчиков и девочек к началу 1924 года равнялось 201; как уже упоминалось, до 40% учащихся составляют дети беженцев.

V-й класс Выборгского лицея

Выборгский лицей существует на плату за правоучение (300-350 ф. м. с ученика в полугодие) и на субсидию прихода. Земско-Городской Комитет оплачивает лицею правоучение нескольких десятков нуждающихся детей беженцев в сумме около 6.000 фин. марок в месяц. Учительский персонал получает приличные оклады 1.200-1800 ф. мар. в месяц.

За время пятилетнего существования (1918-1923 г.г.) Выборгский лицей окончило 104 воспитанника, часть которых продолжает образование в высших учебных заведениях Европы.

Териокское реальное училище

Реальное училище в Териоках по своей величине и организации учебного дела несомненно является центральным и наиболее ценным из группы русских школьных учреждении в районе южнее Выборга. Основанное еще до войны, в 1913 году, и закрывшееся в 1917 г., училище это (министерское) было вновь открыто приходом в 1918 году. Оно помещается в двух зданиях, из коих одно — двухэтажный дом. Здания в общем отвечают потребностям школы. Классы снабжены соответствующей мебелью и необходимыми пособиями. При училище есть небольшой физический кабинет, специальный рисовальный класс. Ученическая библиотека насчитывает около 2.300 томов, учительская до 1.300. К училищу прилегает большой участок земли, имеется сад и огород. Местность тихая, спокойная, кругом хвойный лес, много простора для игр и спорта.

Группа преподавателей и учащихся V-го класса. Реальное училище в Териоках

В училище полный состав классов — 7, учащихся к началу 1924 года было 154, обучение совместное. Курс обучения ведется по программе реальных училищ, в старших классах выдвинуто на первый план преподавание математики. Из окончивших в 1922 году училище 16 воспитанников некоторым удалось поступить в высшие учебные заведения в Германии.

При училище имеется интернат на 24 ученика, полностью содержимый на средства 3. Г. Комитета. Отделения для мальчиков (13) и девочек (11) помещаются в разных зданиях. Обстановка обоих интернатов скромная, но удовлетворительная. Питание хорошее. К руководству интернатом представительством 3. Г. Комитета привлечена местная школьная дирекция.

Интернат при Реальном училище в Териоках

Ассигнования Зем.-Гор. Комитета на содержание интерната и самого Териокского реального училища составляют около 80% общей суммы их годового бюджета.

Поскольку Выборгский лицей и Териокское реальное училище представляют собою остатки имперских средних школ, постольку описываемые ниже средние школы — Перкьярвская (с программой гимназии) и Куокальская, Келломякская, Райвольская (с программной реального училища) могут служить примером уже охарактеризованных нами выше беженских средних школ.

Перкьярвская гимназия

Гимназия в Перкьярви была открыта в 1919 г., как отделение Петроградской гимназии имени Св. Алексея. Во главе гимназии стоит А. А. Колокольцова. Школа помещается в двух наемных дачах, интернат при ней — в четырех дачах. Здания расположены среди леса. Вследствие недостатка средств учебная обстановка школы весьма неудовлетворительна. Специальной классной мебели нет. Классные доски самодельные, из картона, пропитанного маслом. Хотя гимназия имеет полный состав классов (приготовительный и I-VШ кл.), но учебными пособиями для преподавания в старших классах почти совсем не снабжена. Нет не только физического и химического кабинетов, но и вообще каких либо приборов для производства опытов. Фундаментальной библиотеки не имеется, ученическая насчитывает всего 60 томов... Представляется сомнительной при таких условиях целесообразность сохранения в Перкьярвской школе полностью всех старших классов. Земско-Городской Комитет субсидирует лишь младшие 4 класса, его ассигнование составляет 45% бюджета гимназии. К началу 1924 года в ней было 98 учащихся, мальчиков и девочек. Преподавание ведется по программам прежних министерских гимназии, но требования по математика и физике повышены до курсов реальных училищ. Обучение в подавляющем большинстве бесплатное, в виду бедности беженцев.

Тот же недостаток средств сказывается и на интернате при гимназии. Помещение неудовлетворительное, мебель сборная. Питание детей скудное. Обед из двух блюд: супа (чаще вегетарианского) и овощей или каши. В интерната дети сами себя обслуживают — убирают комнаты, рубят дрова, дежурят на кухне и др. При интернат небольшое хозяйство — огород, птичник. Из 67 находившихся к началу 1924 г. в интернате детей 35 содержалось за счет Земско-Городского Комитета.

Достойна всяческого уважения энергия, с которой А. А, Колокольцева в столь трудных условиях, при непрекращающихся материальных затруднениях, продолжает обслуживать своей школой значительную группу детей беженцев.

Райвольское реальное училище

Значительно лучше оборудована средняя школа в Райвола, основанная в 1920 году. Школа, вместе с относящимся к ней интернатом, — помещается в двухэтажном деревянном здании последнего. Интернат помещается во втором этаже, школа — в нижнем. Являясь преемником существовавшего здесь же свыше 20 лет детского приюта, интернат в хозяйственном отношении оборудован удовлетворительно.

При здании большой парк, примыкающий к реке. Помещение удовлетворительное, классная мебель в достаточном количестве. Учебникам и учебными пособиями школа снабжена слабо. Кабинетов нет. В ученической библиотеке до 500 томов, учительской библиотеке не имеется. В 1923-1924 учебном году школа состояла из двух приготовленных и I-IV классов; число учащихся мальчиков и девочек, к началу 1924 г. было 85. Обучение платное, но 75% учащихся от платы освобождается. Школа почти целиком содержится на средства Земско-Городского Комитет.

В интернате при школе находилось к 1 января 1924 г. 52 ученика. Содержится он также за счет 3. Г. Комитета.

Келломякское реальное училище

Келломякская средняя школа основана в 1920 году по инициативе приходского совета путем соединения двух частных школ; школа помещается в арендуемом двухэтажном деревянном зданий, снабжена классной мебелью в достаточном количества. Состав учащихся чисто беженский. Школа работает в составе двух приготовительных и I-IV классов, при 45 учащихся (к началу 1924 года). Обучение платное от 120 до 300 ф. м. в год в зависимости от класса, с освобождением от неё неимущих. Учебными пособиями школа снабжена очень плохо. Нет ни физического, ни химического кабинетов. В ученической библиотеке всего 300 томов. Субсидия З.-Г. Комитета составляет 80% школьного бюджета.

Куокальское реальное училище

Куокальская школа основана в 1921 году по инициативе приходского совета. Помещается она в арендуемом здании, сравнительно большой даче, в двух километрах от станции. При школе двор и сад. Инвентарь её взят из бывшего в Куокала министерского училища. Учебные пособия в ограниченном количестве. По некоторым предметам наблюдается недостаток в учебниках, в особенности по новым языкам, алгебре, естественной истории. В школьной библиотеке несколько сот томов. Физического и химического кабинетов не имеется. Обучение совместное, число учащихся к началу 1924 года равнялось 41, исключительно дети беженцев. Плата за право-учение — 10 ф. м. в месяц, при значительном числе освобождаемых от неё учеников. Детям дается горячий чай. Субсидия Земско-Городского Комитета составляет 70% школьного бюджета. Школа управляется дирекцией, председательствуемой известным художником И. Е. Репиным.

Начальные школы, субсидируемые З.-Г. К.

За недостатком места ограничимся здесь лишь общей характеристикой группы русских начальных школ, субсидируемых Земско-Городским Комитетом в Финляндии.

Из пяти школ этой группы две (Tepиокская и Райвольская) принадлежат к бывшим имперским начальным школам, насчитывая каждая 40 - 60 лет существования. Все они от этого прошлого сохранили удовлетворительные школьные помещения и достаточное оборудование и снабжены учебными пособиями, являясь в этом отношены значительно богаче только что описанных средних беженских школ. (Стоит например сравнить школьную библиотеку Перкьярвской гимназии с её 60 томами и библиотеку Териокской начальной школы с 4.000 томами). Но общим для этих же школ является их тяжелое материальное положение. С переходом их в 1918 году на положение частных школ он лишились средств, а пособия от приходов явно недостаточны. Учителя материально весьма не обеспечены. Субсидии Земско- Городского Комитета являются совершенно необходимыми для существования этих школ, обслуживающих 128 детей. Школы совместные, с 3-5 отделениями, состав учащихся в значительной степени беженский.

Иной характер имеют позднее возникавшие по мелким поселкам при станциях жел. дор. чисто беженские начальные школы. Обычно он малочисленны и играют роль подготовительной школы или репетиторской группы. В настоящее время большинство таких школьных групп уже закрылось (в Оллила, Усикирко, Вихола); к 1924 г. продолжали существовать лишь учебные группы в Mустамяках и Халила с 30 уч. Земско-Городской Комитет субсидировал эти школы в сумме около 1.300 фин. марок в месяц.

Русские школы вне сферы попечения З.-Г. Комитета.
Гельсингфорская гимназия

Нам остается еще боле бегло упомянуть о небольшой группе существующих в Финляндии русских детских учреждений, материально не связанных с Земско-Городским Комитетом.

Крупнейшая из них — русская гимназия в Гельсинфорсе, преемственно возникшая из существовавшей до революции в Гельсингфорсе Александровской мужской гимназии. Александровская гимназия обладала прекрасным собственным зданием и по исключительному богатству оборудования своих предметных классов-кабинетов по справедливости причислялась к наиболее образцовым учебным заведениям не только Финляндии, но и империи. Характерна судьба этого ценнейшего культурного учреждения, в свое время созданного при финансовой поддержке Российского Правительства. В 1918 году Александровская гимназия, как и все остальные русские имперские школы в Финляндии, очутилась без средств и «без хозяина». Своеобразный выход из затруднительного положения был найден педагогическим советом в продаже (в 1919 г.) здания гимназии.⁵.

Александровская мужская гимназия, переформировавшись в смешанную русскую гимназии, занимает ныне два этажа трехэтажного здания Гельсингфорской русской начальной школы. Это здание было в свое время выстроено специально и пожертвовано школе г. Табуновым. Прекрасные классы, в каждом этаже рекреационная зала. Прежнее богатое оборудование гимназия сохранила: имеются специальные кабинеты — физический, географический, естественно-исторический, библиотека ученическая (2.000 т.) и фундаментальная (9.000 т.).

Преподавание в Гельсингфорской средней школе ведется по соединенной программе гимназии и реального училища, применительно к программа гр. Игнатьева. Школа имеет 8 классов, число учащихся обоего пола в ней к 1 января 1924 г. было 172. Каков процент детей-беженцев — мы не знаем. Обучение платное — 250 ф.м. в год во всех классах.

Начальные школы. Приют

Начальный школы в городах Выборге (75 уч.), Гельсингфорсе (50 уч.), Фридрихсгаме (20 уч.) и Вильманстранде (13 уч.) представляют собою остатки старых школ, обладают хорошими школьными помещениями, иногда, в виду уменьшения русского населения, чрезмерно даже большими, и снабжены достаточно учебными пособиями. Две последние школы субсидировались Земско-Городским Комитетом до осени 1922 года.

Детский приют г-жи Форселес в Гельсингфорсе (20 детей беженцев), основанный в 1915 г. Армией Спасения, находится ныне в ведении русско-финского Комитета. Приют получает от Гельсингфорского муниципалитета по 275 ф. м. на ребенка. Помещается он в 4 комнатах с кухней, обладает значительным инвентарем. Дети школьного возраста посещают начальную школу.

Правовое положение русской школы

Правовое положение в Финляндии нельзя признать удовлетворительным. Если беженские школьные учреждения, естественно, могут существовать только на положении частных школ, то, к сожалению, тот же частный характер носят и школы коренного русского населения, к каковым надлежит отнести большую часть оставшихся б. имперских школ. Не говоря уже о беженских школах, ни одна из описанных выше школ русского меньшинства не содержится на государственный счет и не имеет прав государственной финской школы.

Русскому коренному населенно предоставляется пользоваться финскими учебными заведениями, при чем обучение в начальной школе бесплатно и обязательно. Возникновение и существование русских школ происходить на общих основаниях, на которых могут быть открываемы школы частными лицами. Разрешение на открытие школы дается при условии, что частные лица или приход обеспечивают её существование, а в программу преподавания её вводится обязательное изучение финского языка. Надзор за школами осуществляется путем инспектирования их со стороны Школьного Управления при Министерства Народного Просвещения и представления школами своих ежегодных отчетов.

Но ни одно из русских средних учебных заведений с полным составом классов (описанные выше школы в Гельсингфорсе, Выборге, Териоках и Перкьярви) не дает оканчивающим в них курс права на поступление в финские высшие учебные заведения. Для поступления в последние абитуриенты русских средних школ должны выдержать экзамен экстернами при финской или шведской школе на финском или шведском языке. Правда, на основании аттестатов русских школ отдельным абитуриентам удавалось попадать в западно-европейские высшие учебные заведения. Но при необеспеченности русского населения, как беженского, так и коренного, обучение в заграничных университетах, естественно, недоступно для большинства оканчивающей русскую школу молодежи. В 1923-1924 году Земско-Городскому Комитету удалось совместно с м-ром Уитимором и с Patronage Belge de la Jeunesse Universitaire russe а l'Etranger устроить трех абитуриентов русских школ в Финляндии стипендиатами в высшие учебные заведения Бельгии.

Материальное положение учителей

Во всех русских школах в Финляндии, за исключением Гельсингфорской гимназии и Выборгского лицея, положение педагогического персонала в материальном отношении должно быть признано тяжелым; особенно бедствует, разумеется, учительство чисто беженской школы. Данные обследования по 8 школам, произведенная осенью 1922 года Представительством Земгора, свидетельствуют о том с полной убедительностью.

Поучительно сравнение бюджета русского школьного учителя с бюджетом учителя финской правительственной школы и даже просто финского рабочего. В то время как финский учитель при 20 уроках в неделю, получает 1250-1300 и даже до 5000 ф. м. в месяц (а рабочий простой 800-1.200 ф. м., квалифицированный до 2.000 ф. м.), — обычный заработок учителя русской беженской школы колеблется между 200 и 400 ф. м., в среднем равняясь 281 ф. м. в месяц. Понятно, что подобное нищенское жалованье дает возможность учителю с семьей только что не умереть с голоду; что же касается до необходимых трат на обувь и одежду, то на это средств не хватает: для того, чтобы подбить подметки к сапогам или восстановить обветшалое белье, необходимо еще более урезать себя в пище. О каком-либо удовлетворение культурных потребностей не приходится и думать. Работа учителей не ограничивается лишь часами занятий в школе, большинству из них приходится отдавать школе время и во вне учебные часы, исправляя ученические работы, готовя записки, модели для рисования и пр. Естественно, что случайные подсобные заработки в остающееся от трудового дня время (ремесла, огороды, окарауливание дач) лишь весьма мало могут пополнить недостаточный бюджет педагога.

Ведя полуголодное существование в крайне тяжелых общих условиях изгнания, русский учитель в Финляндии, как и в других странах расселение беженства, выполняет, без шума и незаметно, огромную и самоотверженную работу, являющуюся большой заслугой перед русской культурой и подрастающим поколением.

Положение учащихся

То обстоятельство, что в Финляндии, как и во всех лимитрофных государствах, русская школа не получает поддержки ни со стороны местного правительства, ни от иностранных гуманитарных организации, сказывается одинаково на положении и учителей, и учащихся.

В условиях жизни детей русских беженцев в Финляндии есть много общего с аналогичным положением в Эстонии. Как и там, беженские дети в Финляндии зачастую с раннего возраста вынуждены не только сами добывать себе хлеб, но и служить опорой для своей семьи⁶, а учащиеся в школах на летних каникулах, вместо отдыха, должны зарабатывать для себя и семьи физическим трудом.

Положение тех беженских детей, которые, несмотря на препятствия, попадают все же в школу, неизмеримо хуже, чем детей русских беженцев, живущих в славянских государствах — Чехословакии, Сербии и Болгарии, Показательно для этого сравнение числа детей, пользующихся бесплатно содержанием в интернатах. Как мы видели, на 100 русских детей, обучающихся (бесплатно) в русской школе, получают бесплатное же содержание в интернатах в Чехословакии — 90%, в Сербии и в Болгарии — около 73%. В Финляндии же, где и самая школа и интернаты платны, из 143 интернатных детей лишь 111 содержится бесплатно, что составляет всего лишь 10% к общему числу учащихся⁷. К этому надо прибавить, что в Финляндии лишь наиболее нуждающиеся дети в русских школах получают бесплатно горячие завтраки из продуктов, отпускаемых Госуд. Центр. Упр. помощи беженцам, да кое-где небольшую субсидию школам на организацию завтраков дает З.-Г. Комитет.

При общей бедности и недоедание самого беженства, недостаточность питательной помощи детям в школе особенно тяжело сказывается на их силах и здоровье. Школьные деятели считают число детей с недостаточным питанием в 75 % общего числа. Отчеты школьных врачей отмечают высокий процесс всевозможных заболеваний, в том числе и туберкулеза.

Будущие перспективы русской школы в Финляндии нельзя не признать весьма тревожными. Ассигнования, идущие на её поддержку из Земско-Городского Комитета, являются настолько существенным фактором в её бюджете, что предстоящее рано или поздно истощение средств Комитета грозит для преобладающая большинства русских школ в Финляндии неизбежной катастрофой, сопряженной с крайне тяжелыми последствиями и для беженства, и для русского национального дела.

В поисках выхода мысль невольно обращается в сторону народа и правительства Финляндской Республики: дав великодушный приют в своей страна полутора десяткам тысяч русских беженцев, не смог ли бы финский народ, в интересах общечеловеческих и общекультурных, — оказать, подобно славянским народам, поддержку русской национальной школ для детей русских беженцев. Поддержку временную, как временно пребывание беженства на территории Финляндии, но которая надолго осталась бы в благодарной памяти тех, кто рано или поздно вернется к себе на родину.

¹. Православные, как вероисповедная группа, насчитываются в Финляндии в количества 55.681. В это число входят, помимо чисто русского коренного населения, также карелы (этнографически принадлежащее к финскому племени, но еще с ХШ века, со времени Новгорода Великого, вместе с православием усвоившие и русский быт) и православные финны.
². Народное образование в Финляндии поставлено очень высоко (уже свыше 200 лет в Финляндии почти совершенно нет неграмотных). Обучение в начальных школах, финских и шведских, содержимых на средства коммун и субсидируемых государством, бесплатно и обязательно.
³. З.-Г. К. - Российский Земско-Городской Комитет помощи российским гражданам за границей, прим. ред.
⁴. В подсчетах не приняты во внимание три красносельские школы, со 158 учениками, как обслуживающие исключительно коренное русское население.
⁵. В 1921-1922 уч. г. расход Гельсингфорской гимназии с 174 уч. составлял около 500.000 ф. м., в то время как расходный бюджет остальных шести русских средних школ в Финляндии вместе взятых с 675 уч. (и двумя интернатами при них) равнялся всего лишь 745.000 ф. м. В свое время (1919 г.) на страницах издававшейся в Финляндии газеты «Русский Голос» выражались сомнения в правомерности действий педагогического совета по продаже здания, и в целесообразности расходования советом полученных таким путем средств. Вызывает недоумение и тревогу появившееся недавно в газете «Русские Вести» (от 16 марта с.г.) сообщение о намерении педагогического совета ежегодно закрывать по одному классу, начиная с младших. Гибель богато оборудованной гимназии была бы большим ударом по русскому школьному делу в Финляндии.
⁶. В восьми обследованных 1922 г. крупнейших русских школах, не смотря на смешанный, не чисто беженский состав учащихся в них, из 930 детей — обеспеченных оказалось всего лишь 120.
⁷. Сравнение может быть признано недостаточно убедительным, ибо в упомянутых славянских государствах мы имеем в русской школе только беженских детей, а в Финляндии состав учащихся в школах смешанный. Но если взять процентное отношение числа детей-беженцев, содержимых бесплатно в интернатах, к общему числу детей беженцев школьного возраста в этих странах, то сравнение дает не менее характерные цифры: по Финляндии это будет — 7,6%, а напр., по Югославии — около 53%; если сравнивать с Болгарией и Чехословакией — эти различия будут еще более резкими.

Журнал "РУССКАЯ ШКОЛА ЗА РУБЕЖОМ" под редакцией проф. С. И. Гессена, прив.-доц. С. К. Карцевского и В. А. Ригана .
Г. ПРАГА. 1923 г № 1.

РУССКИЕ ШКОЛЫ В ФИНЛЯНДИИ
Стр. 38...42

Больше всего русских школ в Финляндии в пограничном районе, в Выборгской губернии. От нас до Петрограда всего 50 километров. До войны всего час езды. Эта близость России неизбежно должна была отразиться и на характере жизни местных беженцев. Когда в 18 году власть перешла к большевикам и в наших школах сразу же стали заводить "советские" порядки. Когда закрыли границу, после перехода власти к белым в Финляндии, и в школах должен был произойти «переворот», так как те из педагогов, которые слишком рьяно вводили новые порядки — должны были уйти не только из школ, но даже из Финляндии. Когда потянулись толпы беженцев, то все их душевные переживания, взаимные споры и раздоры, не забытые еще по ту сторону границы, отразились и на распрях между родителями учеников, а заодно и между теми, кто взялся преподавать в школах.

Близость Финляндии к России привлекала упрощенностью перебега из России. Бежали состоятельные, но бежало много и небогатых, особенно тех, у кого здесь были свои дачи. Богатые вскоре уезжали в другие страны, а потому и не отдавали своих детей в местные школы. Бедняки же, застревавшие в Финляндии, оказывались здесь без работы и без всяких средств. Они отдавали своих детей в местные школы, но платить за учение были не в состоянии. Вот почему, особенно в первое время, русские школы в Финляндии оказались без всяких средств. Прежние государственные субсидии прекратились, и в 18 году осенью не знали ни педагоги, ни родители — будут существовать школы или временно закроются. Но потом нашлись все таки добрые люди, особенно богатый купец в Выборге, Сергеев, который помог школам и несколько школ начали свою работу.

Правда, Гельсингфорская гимназия, обладавшая собственным недвижимым имуществом устроилась благополучно, продав некоторые здания и на эти средства существует и до сих пор, не нуждаясь в посторонней помощи, Выборгский же лицей должен был прибегать к помощи благотворителей и местного православного прихода.

Что же касается Териокского реального училища, объединенного с существовавшей здесь же женской гимназией, то оно оказалось в весьма тяжелом положении. Кроме помощи купца Сергеева, приходилось устраивать различные вечера и спектакли, а также взимать с учеников минимальную плату и буквально на гроши существовать. Это училище хорошо оборудовано, с богатой библиотекой и кабинетами, находится в собственном здании и сохранилось культурным уголком в нашем, полуразоренном гражданской войной, районе. Оказавшаяся в училище группа педагогов с истинным самоотвержением, охраняла этот очаг просвещения. Но в дальнейшем, передряги эмигрантской жизни отразились и на училище. Гельсингфорс и Выборг, как более культурные центры, сумели все таки охранить школы от внешних влияний. Они к тому же и дальше находятся от границы. В Териоках же скопилось много беженцев. Начались интриги и раздоры. Изданный Финляндским правительством закон о передаче школ в ведение церковных приходов способствовал уже намечавшимся "переменам" в среде местных беженцев. Церковный совет принимал меры к тому, чтобы получить школу в свое полное распоряжение, а педагогический совет училища не учел новой обстановки и не сумел поставить дело так, чтобы школа сохранилась в своем прежнем состоянии. В результате всевозможных интриг, прежний педагогический состав вынужден был уйти, а церковный совет, по объявлениям в газетах, набрал случайных беженцев в качестве педагогов. Во главе училища были поставлены люди близкие членам церковного совета, а работа по преподаванию была уделена нуждающимся в заработке обывателям. Нужно сказать, что в Финляндии оказалось только два вида заработка для беженцев: пилка деревьев в лесу и педагогическая деятельность. Одни идут на работу в лес, а другие в школу. Это и определило то исключительное положение, в котором оказалось школьное дело среди русских в Финляндии. В то время, как раньше на весь район была школа только в Териоках и несколько классов в Куоккала, в последние годы школы стали устраиваться на каждой станции. В Оллила, например, была школа, в которой учителей было больше, чем учеников. Теперь она уже закрылась. Но зато на расстоянии 5—10 минут хода поезда устроены новые школы и все "средне-учебные заведения". На весь район от границы до Выборга существует только одно финское среднее учебное заведение — Териокский лицей, русских же средних школ там имеется пять, да еще несколько четырехклассных народных школ. Совершенно понятно, что при такой системе школьной "сети" в Куоккальской, например, средней школе имеется сейчас: в I-ом классе 8 учеников; во II-ом — 7 учеников, в III-м — 8 учен.; в IV-м классе 4 ученика; в V-м — 6 учеников. Итого 33 ученика, а педагогов 10 человек. В Холлила 20 учеников и 6 преподавателей. А в то же время Выборгский лицей, старое учебное заведение с 220 учениками имеет 17 преподавателей; Териокское реальное училище — 125 учеников и 15 преподавателей; Териокская народная 4-х классная школа имеет 58 учеников и фактически только двух преподавателей, ибо остальные, это — два законоучителя и учительница финского языка. При чем в этой школе, с определенным циклом обучения, меньше учеников, чем должно было бы быть, так как большинство уходит в Териокское реальное училище, куда до последнего времени принимали учеников даже без соответственного экзамена. При этом наряду со старой Териокской народной школой существует новая (Мустамякская школа), в которой 8 учеников и 4 преподавателя.

В общем надо считать, что в Финляндии, кроме Гельсингфорса и Выборга, имеющих около 400 учеников, находится 5 средних учебных заведений с 485 учениками и 62 учителями. 7 начальных школ с 195 учениками и 32 учителями. Считая же по всей Финляндии, имеем: 16 школ с 1000 учениками и 126 учителями. Но из всех этих школ только 5 школ обслуживают 750 учеников, а все остальные 11 школ обучают всего 250 учеников. Следует упомянуть еще о двух интернатах при Перкиярвской гимназии — 108 учеников и в Райвола (преимущественно дети кронштадтских беженцев) — 58 учеников. Нужно сказать, что большинство учеников обучается в настоящее время бесплатно. Это принципиально и практически важное условие обучения детей имеет однако и свою отрицательную сторону. Добиваясь существования своей местной школы, администрации даже средних, так называемых школ, принимают в число учеников, "для комплекта" часто неграмотных. Дети без всякой подготовки поступают в подготовительный, в первый и потом переводятся во второй класс с такими познаниями, которые не подходят даже к соответственному классу народной школы. О том, как они могут успешно заниматься по предметам первых классов среднего учебного заведения, не приходится говорить. Можно было бы рассказать много анекдотов из ответов этих учеников в разных школах. Конечно, преподаватели этих школ, из которых есть многие мои хорошие знакомые, будут на меня сердиться за эти сведения. Но статья для педагогического журнала не может не рассматривать положение дела с педагогической точки зрения. И все наши педагоги, которые в подавляющем большинстве никогда педагогикой не занимались, не будут возражать, что как только откроется для них путь в Россию, они станут заниматься своей прежней специальностью. Кто снова станет обучать солдат ружейным приемам, кто будет продолжать строить дома, кто руководить водопроводными работами и канализацией, кто снова вернется к обязанностям бонны, кто будет продолжать вести счетоводные книги, кто займется по прежнему торговцем, а кто политической деятельностью и во всяком случае не только в Териоках или Келломяках, хотя среди их учеников много местных жителей, не останется, но и вообще забудет свою "педагогическую" деятельность во время вынужденного прозябания в эмиграции. Конечно, всем им трудно нести педагогический труд. Едва ли вообще архитектор или врач когда либо могли приобрести "опыт" для того, чтобы исполнять обязанности директора. Едва ли также все эти несчастные беженцы могут сразу отрешиться от различных форм политической борьбы, которую они вели до поступления в педагоги, и не продолжать споров и раздоров, которые они устраивают и в школах в настоящее время.

Я должен все таки признать, что труд всех этих педагогов оплачивается хуже, чем можно себе представить. В то время, как финляндский учитель получает в среднем свыше 1000 марок за учебный час. русские педагоги получают около 200 марок, причем у некоторых весь их доход в месяц не превышает 300 марок, тогда как, чтобы жить сносно, надо иметь минимум 1000 марок в месяц. И все русские учителя живут буквально впроголодь. Потому они и ссорятся между собою, потому и не могут отказаться от раздоров, которые мешают им вести работу. Но при всем этом, по сравнению с другими беженцами, эти люди все таки кое что имеют, тогда как другие не имеют ничего. Многие из наших педагогов с восторгом уехали бы в другие страны, но средств нет, и приходится вести нищенское существование. Вам, живущим в других Европейских странах трудно даже себе представить, насколько тяжело русским в Финляндии. Я не могу обвинять наших учителей за их погрешности против педагогики, ибо надо только удивляться, как они все еще существуют со своими семьями и как у них хватает энергии подчитывать учебники для подготовки к завтрашнему уроку.

Естественным является вопрос: откуда же взялись средства на существование всех этих школ? Тем более, что, как я сказал, большинство обучается бесплатно. Два года назад (до поражения Юденича) еще оставались богатые русские в Финляндии и от них удавалось выпрашивать некоторую помощь. У самих русских были еще проданы не все вещи и они посещали устраиваемые в пользу школ концерты и спектакли. У церковных приходов тоже были еще некоторые средства, кроме того, существовали разные беженские Комитеты, которые помогали и школам. Когда же это все кончилось, то явилось новое учреждение Бюро "Земгора" в Выборге. И вот, уже два года, как Земгор, сосредоточивший, за скудостью финансов, все свое внимание на русских школах в Финляндии, распределяет между этими школами средства, получаемые им из Парижа. Здесь в Финляндии и Земгору не удается найти других источников для улучшения положения учителей. Много есть причин, почему и "Земгору" не удалось до сих пор упорядочить школьное дело в Финляндии. Помочь делу ведь можно было бы просто: закрыть большинство "средних учебных заведений", закрыть те из начальных школ, где ничтожное количество учеников, чтобы не распылять средств, создать два средних учебных заведения, между Выборгом и границей, обеспечить педагогов содержанием возможным для существования и пригласить, хотя бы в руководители этими учебными заведениями, настоящих педагогов, хотя бы по рекомендации каких либо учебных организаций заграницей, принимать в эти средние учебные заведения учеников после вступительного экзамена и тогда бы хотя и меньшее количество учеников средних учебных заведений, но действительно получали бы подходящую подготовку. Кроме того, следовало бы сохранить существовавшие до революций начальные школы, оставить начальные школы и в тех местах, где есть много беженцев сейчас, предоставив детям бывших дворников дач и чернорабочих получить знания, хотя бы в объеме курса народной школы, а не так, как теперь, когда они учатся в средних учебных заведениях, но дальше первых классов, с обрывками знаний, по своему слабому развитию, идти фактически не могут. Мои друзья среди педагогов мне много рассказывали об этих "клиентах" их же собственных школ. Год-два они их будут тянуть, а что с ними дальше будет — никто не знает. При чем эти же учителя, которые только случайно попали в педагоги, сами признавались, что необходима все таки известная педагогическая сноровка, чтобы этих, как они называли, "неотесанных" учеников суметь научить заниматься. А как раз у учителей, фактически исполняющих обязанности только репетиторов, этой то сноровки и нет. Является еще другой вопрос. А что же тогда делать со всеми беженцами-педагогами, которые теперь кормятся от школ. Я считаю, что дешевле было бы каждому из них выдавать маленькое пособие, и тогда не происходило бы той школьной канители, которая сейчас наблюдается в приграничных школах Финляндии.

Иметь одно среднее учебное заведение для всего района от Териок до границы должно еще и потому, что и раньше было только одно это училище, а учеников и жителей было больше, чем теперь. Существует школьный поезд для финских учащихся, которым пользуются и русские ученики. Земгор оплачивает некоторым проездные билеты. И при новых условиях дешевле было бы оплатить некоторому количеству учеников проездные билеты, чем нести расходы по содержанию множества школ, которые к тому же существуют почти без всяких учебных пособий. Правда, Земгор собирал разные комиссии для обследования школ, пробовал вырабатывать учебные программы и т. д. Но все эти начинания не удалось провести в жизнь. Но во всех учебных заведениях учителя могут ответить на вопрос: какая же у них собственно программа — реального училища или гимназии. А про Перкиярвскую среднюю школу так и официально сообщается: с программой средней между реальным училищем и гимназией.

Учатся ученики по старым учебникам. Продолжают читать в географии про Лифляндскую, Эстляндскую и прочие губернии, которых уже не существует. И хотя на уроках им и говорят о происшедших изменениях И еще есть анекдоты и курьезы, но о них не стоит уж говорить . . . .

Тяжелые условия жизни учителей и близость России отражаются на политических разногласиях между администрациями школ. И как бы на меня не сердились гг. педагоги, я все таки скажу: до сих пор отдельные школы не хотят понять, что в эти трудные дни надо действовать сообща. Надо помогать друг другу. А между тем, я знаю факты, когда рядом, в пяти минутах езды, школа не желает помочь соседней школе пособиями, которыми она сама в данный момент не пользуется. За все эти пять лет преподаватели не сумели даже сорганизоваться, чтобы хотя бы поделиться совместным опытом, которого у них ведь мало. А настоящих педагогов на все эти школы несколько человек. Даже больше, замечается стремление быть подальше от настоящих педагогов, которые все таки есть, но занимаются пилкой бревен в лесах. По-видимому. здесь отражается та же распыленность общественных стремлений, которая отмечается и в России. Общественности, к сожалению, не замечается. И это весьма печально, ибо при других отношениях можно было бы избежать многих-трений и недоразумений.

Голодают не только учителя, но и ученики, дети беженцев, Худые, желтые лица, случаи обмороков и слабая успешность учеников от недоедания. Два года тому назад, одна из учительниц Териокского реальн. училища, г-жа Экземплярова, проявила инициативу в деле устройства завтраков в своей школе. Земгор на это дело отпустил немного, и буквально на несколько десятков пенни, ученики стали подкармливаться кашей с маргарином и чаем с хлебом. И по отзывам самих учеников, они не только бывали сыты, но и повысилась их успешность. Почин г-жи Экземпляровой заинтересовал благотворителей и шведско-финский Комитет, под председательством Баронессы Вреде, который с настоящего года стал помогать нуждающимся русским беженцам, не только повысил ассигновку на завтраки в Териоках, но и самостоятельно организовал завтраки бесплатные для учеников пяти школ и для более нуждающихся учителей этих школ. В конце уже первого месяца, кормление детей уже дало свои благоприятные результаты. И к настоящему времени около 200 детей получает кашу, чай, масло, молоко и сахар.

Как будто есть надежда, что, может быть, с будущего года удастся внести некоторую организацию и в постановку школьного дела. Если бы русские школы в Финляндии, считая Гепьсингфорский и Выборгский лицей, смогли ежегодно выпускать хотя бы одну — две сотни учеников, действительно подготовленных и обученных; если бы удалось, сокращая "благотворительные" школы, создать хотя бы одно ремесленное училище (в Териоках имеется, хотя и в плохом виде, инвентарь бывшей ремесленной школы), то финляндская русская эмиграция действительно принесла бы пользу будущей России, которой так нужны будут даже просто грамотные и умелые люди. То же что происходит сейчас, едва ли может расцениваться как большой вклад в образовательную и воспитательную работу на пользу родине. Надо бы было сказать еще несколько слов об оканчивающих школы в Финляндии, Если у них нет средств на поездку заграницу, то жизнь взрослой молодежи на всех наших захолустных станциях до невыносимости тяжела и беспросветна. И я знаю случаи бегства юношей в Россию, даже без визы. Был случай самоубийства одного юноши (лучшего из учеников Териокского реального училища) из-за невозможности продолжать образование. Но, и бедность местных культурных сил отразилась и на невозможности организовать какие-нибудь курсы или чтения. К сожалению, местные беженские организации даже и не ставили этого вопроса, как необходимого для оживления жизни здешней молодежи. А между ними есть прекрасные юноши и девушки.

В своей статье — я не сгущаю красок. Я не состоял и раньше и теперь — учителем какой либо из этих школ. Положение гораздо хуже, чем удалось обрисовать. Но за этими буквами печатных слов, скрывается слишком много тяжелых переживаний и учителей и их бедных учеников.

Финляндия-Териоки. И. 1923. Вл. Тукалевский.

РУССКИЙ УЧИТЕЛЬ В ЭМИГРАЦИИ. СБОРНИК СТАТЕЙ
ПРАГА. 1926

ФИНЛЯНДИЯ
Стр. 73...88

По отношению к числу населения господствующей национальности % коренного русского населения в Финляндии очень малый, всего: 0,12—0,15%. Проходящая всего в 3-4 десятках верст от Петербурга пограничная линия, близость вообще к северной столице районов, тяготевших экономически и культурно к ней и составлявших до революции естественные места для дачных поселков, наконец, больше чем столетнее пребывание Финляндии в составе Российского государства, казалось должны были бы дать цифру русского населения в ней иную, большую, чем она есть на самом деле. В нашу задачу не входит обсуждение этого, имеющего специальный интерес, вопроса. Мы отмечаем его в начале статьи всего лишь как факт, который является в значительной мере показательным, и мы пользуемся им, как вводным моментом к вопросу о положении русской школы и русского учительства в Финляндии. Проживание в дореволюционное время в крупных административных центрах Финляндии (Гельсингфорс, Выборг, губернские города)русские семьи преимущественно государственных чиновников, ремесленников, служащих торговых предприятий, при водворении в России коммунистической власти и провозглашения Финляндии суверенным государством, в большей своей части остались на прежних местах жительства и сохранили не только имущество, личные сбережения, но и квартиры, квартирную обстановку, книги и т. д. Эта категория русских людей, вынужденная в силу новых политико-экономических условии жизни молодого государства переменить род занятии, так или иначе приспособилась к новым условиям существования и является наиболее обеспеченной группой русского населения в Финляндии. Организованные по отдельным городам в православные приходы, эти группы имеют в лице приходских советов финансирующие и направляющие всю культурно- просветительную работу органы. В непосредственном ведении этих приходских советов находятся 4 школы с русским языком преподавания. Две из них — Гельсингфорская гимназия и начальная школа в Гельсингфорсе финансируются почти исключительно местными приходскими советами. Две другие — Выборгский линей и начальная школа в Выборге лишь отчасти содержатся на средства приходов и некоторую долю денежной помощи получают от Отдела Российского Земско-Городского Комитета в Финляндии.

Вторую группу русских людей, проживающих в Финляндии можно причислить к. так наз., категории русского меньшинства. Эта группа, населяющая сравнительно небольшой район, имеет в велении Красносельского прихода 3 начальных школы с русским языком преподавания.

Наконец, третью группу составляют элементы, эми- грировавшие из России в разное время за последние годы, а также лица, которые после отделения Финляндии от России и закрытия в силу революционных событий границы, остались жить в Финляндии и стали благодаря этому фактическими эмигрантами. Последняя группа, в которой небольшое число составляют владельцы дач, расселена преимущественно в местах расположения дач, в Выборгском районе. Эта группа наиболее материально необеспеченная, социально неоднородная в своем составе, может быть названа эмигрантской, беженской. Большинство людей этой группы проживает в приграничной полосе, в дачных местностях: Куоккала, Райвола, Териоки, Келломяки, Халила, Олила, Мустамяки, Перкъярви. Число русских беженцев в 1924 году определялось около 15.000 человек. Экономическое положение членов этой группы все более и более ухудшается. Возникнувшие в первые годы беженства, т. наз., беженские школы, не обладали вообще никакими средствами и существовали на случайные пожертвования. Существовавшие же в этом районе до 1917 года и содержавшиеся за счет Министерства Народного Просвещения Российской империи правительственные школы, перестали с конца 1917 г. получать средства. После закрытия границы они перешли на положение беженских школ и никаких средств для дальнейшего обеспечения не имели. Положение их в материальном отношении оказалось крайне тяжелым. Постоянного бюджета не существовало, школы имели большую задолженность, учителя не получали вознаграждения по нескольким месяцам. В 1921 году на помощь гибнущей школе пришел Отдел Российского Земско-Городского Комитета в Финляндии. Начав эту помощь с выдачи единовременных пособий на уплату долга преподавателям и вообще на ликвидацию 1920—21 учебного года, Комитет с осени 1921 года стал оказывать систематически ежемесячную помощь целой сети русских школ в Финляндии. Фактически Комитет является теперь единственной русской общественной организацией, которая материально питает эмигрантские школы в Финляндии и без помощи которой большинство русских школ перестало бы существовать. На основании свыше чем 4-хлетнего опыта можно сказать, что в некоторых школах дотация Земско-Городского Комитета составляет свыше 90% всего бюджета, а в Териокском реальном училище, центральном училище приграничного района, наиболее многолюдном — до 80% . Даже в Выборгском русском лицее, который в отношении обеспеченности может считаться наиболее прочной школой и который содержится на средства прихода, субсидия от «Земгора» равнялась не менее 25% всего бюджета, составляемого при повышенной сравнительно с беженскими школами оплате учительского труда.

Всего в Финляндии по данным конца 1925 года школ с русским языком преподавания имеется 16, из коих 10 входят в сеть субсидируемых Земско-Городским Комитетом. По типам школы "Земгора" - следующие:

5 - типа средних учебных заведений.
3 - являются начальными школами типа начальных школ Министерства Народного Просвещения бывшей Российской Империи.
2 - функционируют, как учебные подготовительные группы.

Всего в указанных выше трех группах русского населения школы обслуживает педагогический персонал в количестве 120 человек¹.

Наименование школ беженского типа, т.е. существующих, главным образом, на средства Земско-Городского Комитета, распределение по ним учащихся и преподавательского персонала дает следующая таблица:

Образовательный ценз 86 учащихся, преподававших в 12 русских школах по данным начала 1925-1926 учебного года следующий :

По типу высшего учебного заведения окончили :
Университет - 9
Историко-филологический Институт - 2
Высшую специальную школу - 6
Военную Академию - 3
АкадемиюХудожеств - 3
Духовную Академию - 1
Бестужевские курсы - 2
Педагогическую Академию - 1
Медицинский Институт - 1

Ядром преподавательского персонала в школах, находящихся в городах (Гельсингфорс, Выборг), являются квалифицированные преподаватели бывших императорских учебных заведений. Типичные эмигрантские школы, расположенные в дачных районах, имеют смешанный состав педагогического персонала. Здесь работают и учителя-профессионалы с большим педагогическим стажем, и на ряду с ними имеется группа педагогов, начавших свою педагогическую деятельность лишь со времени перехода их на эмигрантское положение.

По данным 56 анкет русские учителя имеют следующий педагогический стаж :

О семейном положении русского учительства в Финляндии те же анкетные материалы дают следующие сведения :

Местонахождение школ (город, село или дачная местность), а также источники, финансирующие их являются основными факторами в вопросе о материальном положении как самой школы, так и учительства.

Так, например, 3 школы в Красносельском приходе, могущие быть названными школами русского меньшинства, резко отличаются по своему материальному положению от школ чисто эмигрантского типа. Условия существования, работы и вознаграждения преподавателей в этих школах почти те же, что условия финского учительства начальных школ, т. е. каждый из учителей имеет квартиру в 2—3 комнаты с отоплением и вознаграждение от 900—1.500 финских марок в месяц. Эти школы находятся на полном материальном попечении сельской общины, довольно многолюдной, с прочно существующей экономической базой. Такие школы помещаются в специальных зданиях. Они снабжены необходимым инвентарем, учебными пособиями и т. п.

Таковы в самых общих чертах условия существования русского учителя, работающего в школах русского меньшинства.

Несколько в более худших условиях находятся школы, так сказать, полуэмигрантского типа, т. е. школы преимущественно городские, содержимые, главным образом, на средства православных приходов и лишь в незначительной степени зависящие в финансовом отношении от Зем.-Гор. Ком. Так, Гельсингфорская гимназия, Выборгский лицей и начальная школа в Выборге помещаются в специальных школьных зданиях, просторных, светлых, с необходимым запасом учебных пособий и т. п. Вознаграждение педагогов в Гельсингфорской гимназии от 1.500—4.000 финских марок в месяц. В Выборгском лицее — от 600 до 1.800 финских марок. Педагоги живут в приличных городских квартирах, часто в условиях высокой материальной культуры, пользуются всеми удобствами городского существования. Но следует отметить, что сравнительно хорошие условия, в которых они живут в настоящее время, объясняются тем обстоятельством, что они приехали в Финляндию еще до революции и всех тяжестей беженской и эмигрантской жизни не испытали. Вот почему они сохранили квартирную обстановку или, по крайне мере, часть ее, сохранили квартиры, книги. Но, конечно, и их положение по сравнению с тем, что было до 1917 года, значительно ухудшилось. Надо иметь в виду, что вознаграждение преподавательского персонала в Финляндии до революции, выдаваемое золотом, было выше, чем в школах в России. Затем цены за эти последние годы выросли. Ставки в Выборгском лицее (525—700 финских марок в год за недельный час) могут быть рассматриваемы, как минимальные, они значительно ниже, чем в финских и шведских лицеях и дают возможность лишь очень скромного урезанного существования и то при условии, если число членов семьи небольшое и если каждый член семьи имеет заработок: если же семья имеет одного лишь работника, то заработка не хватает, и не может хватать, как это мы увидим дальше.

Совсем в иных и несравненно худших условиях находятся школы эмигрантского типа. Прежде всего необходимо подчеркнуть, что школы этого типа находятся вне города, они существуют в районах расположения дач; постоянных или специальных школьных зданий они не занимают. Ни о какой системе л плане в их возникновении совсем не приходится говорить, т. к, все они, за исключением Териокского реального училища и Териокской начальной школы, возникли спорадически, благодаря почину группы родителей определенной дачной местности. Очень часто школа возникала по инициативе вырвавшейся из Советской России группы интеллигентов, раньше не занимавшейся педагогической деятельностью. И когда школа открывалась, то работу в ней получали лица разнообразных свободных профессий — инженеры, юристы, офицеры генерального штаба. Приходится еще отметить, что в Финляндии до настоящего времени нет органа, который объединял бы в учебном отношении русские школы в одно целое и руководил бы их работой. Нет органа, который мог бы связать русскую школу в одну сеть, дать ей определенные задания, выработать общие учебные планы и программы, унифицировать их. Эта важная задача выполняется самими школами, их преподавателями, устраивающими иногда совещания, конференции.

Русские школы разнотипны и в своей работе следуют различным программам, отражая в них ту обстановку, в которой многие из них возникли в первые годы своего существования. Педагогов, которые работали раньше, до революции, в школах бывших дачных районов очень мало. Большая часть из них — беженцы. О каком-либо твердом бюджете по отношению к этим школам не приходится говорить. Эти школы существуют почти исключительно благодаря денежной поддержке Земско-Городского Комитета, ежемесячные ассигнования которого идут главным образом на выдачу преподавательского жалованья, уже не из расчета в 600 —700 финских марок за недельный час, как это имеет место в Выборгском лицее, а приблизительно в 250 финск. марок и меньше. При таком расчете каждый урок оплачивается не более, как 5 фин. марок за час. Размер же получаемого содержания выражается в суммах от 84 до 400 марок в месяц, и, конечно, этот заработок крайне недостаточен, жить на него нельзя и приходится в буквальном смысле затрачивать героические усилия для того, чтобы хотя бы как-нибудь прожить на этот скудный заработок, всячески экономя, рассчитывая каждую марку, прирабатывая частными уроками, физическим трудом, участием в оркестрах, сокращая число покупаемых продуктов путем разведения огорода, отапливая дачу собранным в лесу хворостом, пойманными в заливе дровами. Приведем типичный пример условий жизни учителя-эмигранта, заимствованный нами из письменного доклада Председателя Земско-Городского Комитета в Финляндии К. А. Александрова: «Учитель с высшим образованием, заведует небольшой школой и имеет уроки в гимназии, отстоящей от его местожительства на расстоянии 45 минут езды по железной дороге. Заработок его — 600 марок с небольшим по этим двум школам. Еще кое-какие гроши он прирабатывает уроками в частном пансионе и как регент. При поездках в гимназию он должен пройти 2 километра до станции, но для того, чтобы не платить за удостоверение на выезд из пределов приграничной зоны, он идет на соседнюю станцию, лежащую вне ее, и тогда ему приходится делать до 7 километров. Частный пансион, в котором он дает уроки, отстоит от начальной школы, при которой он живет, на расстоянии 10 километров и он проходит его пешком, не взирая на погоду. Одет он в одну и ту же тужурку, в которой четыре года тому назад он пришел из Кронштадта. Теплого пальто у него нет. Все деньги уходят на питание, разумеется, очень скромное семьи, состоящей из 5 душ».

В подобного рода условиях необеспеченного существования живет большинство эмигрантского учительства. Живут в дачах мало пригодных для жительства в снежную и холодную зиму. Получаемого содержания не всегда хватает на удовлетворение самых основных жизненных потребностей, не говоря уже о культурных потребностях. В силу нищенского бюджета учителя лишены даже возможности поехать в культурный центр, выписать интересующую их книгу, так как такие расходы могут быть произведены лишь за счет урезки расходов на скудное питание. И учителя сидят безвыездно годами, отрезанные от культурного мира, сидят даже без общения с другими учителями. В холодных комнатах дач, в которых температура 7—8 градусов обычное явление, в длинные зимние вечера приходится работать, готовиться к урокам, исправлять ученические тетради, чинить обувь и платье. Особенно ярко подчеркивается безотрадное положение русского учителя эмигрантской школы, если мы сравним его с положением финского учителя. Размер получаемого содержания народным учителем в финских школах мы приводили уже выше. Что же касается содержания лекторов финских лицеев, то для наших учителей его размер может казаться баснословным. Так, младшие лектора при 22 уроках получают в год 28 тысяч, старшие лектора при 18 уроках получают до 36 тысяч в год, т. е. по 2.000 в год за недельный час. Значит в десять раз больше русских учителей. Приходится сказать, что работа русского учителя-эмигранта оплачивается ниже не только работы его собрата по профессии, но и ниже работы чернорабочего, не говоря уже о квалифицированном рабочем².

Нарисованная нами на основании проверенных сведений и цифровых материалов картина условий жизни и работы русского учителя в Финляндии была бы не полна, если бы мы обошли молчанием вопрос о заинтересованности широких кругов русского учительства, проживающего там, в создании учительской организации построенной по профессиональному признаку. Как и во всех странах обитания русской эмиграции, где только существует русская школа и живет русское учительство, всегда перманентно возникали в его среде устремления к профессиональному объединению, так и в Финляндии идея объединения учительства в один учительский союз возникла уже давно среди русских педагогов и сравнительно недавно вылилась в форму конкретного достижения. Чрезвычайная территориальная разбросанность русских школ друг от друга, отсутствие единого и связывающего, в административном и учебном отношении, центрального органа, наконец, полуголодное существование русского учителя, являлись трудно преодолимыми факторами для осуществления мысли — объединить русское учительство в профессиональную учительскую организацию. И в то время, как сравнительно небольшое число русских учителей, преподающих в русских школах в городах, и находящихся в лучших материальных и культурных условиях, казалось бы могли не только проявить инициативу, но и обладали большими ресурсами для реализации этой идеи, все же оказалось, что только эмигрантское учительство, побуждаемое интересами, как чисто практически-утилитарного, так и идейного характера, сделало в этом направлении первые шаги. Понадобилось много времени и еще больше усилий, чтобы заложить фундамент кой организации. Только в самом начале 1925 года в центре расположения эмигрантских школ, в Териоках, а именно, 2-го января состоялось первое организационное собрание нового учительского общества. Был разработан устав, произведены были выборы членов исполнительного органа — Бюро, был установлен размер членского взноса, намечены основы организации кассы взаимопомощи и план деятельности. Возникнувшая учительская организация приняла наименование — «Объединение русских учителей в Финляндии». По данным конца 1925 года в Объединении» состоит 54 члена. Размер членского взноса равняется 2 финским маркам в месяц. «Объединение» с момента своего возникновения имело 2 общих собрания, значение которых надо расценивать не только с точки зрения целей профессиональной организации, но и как редкое отрадное в условиях жизни эмигрантского учительства явление, дающие возможность удовлетворения потребности педагогов в культурном общении, в обмене мнениями по ряду педагогических и школьных вопросов, а также для личных встреч, разобщенных друг от друга тяжелыми условиями жизни, педагогов. Эти собрания выявили глубокий интерес у их участников к ряду вопросов, как теоретической педагогики, методов преподавания отдельных предметов, так и к чисто научным проблемам. В частности, на них была произведена большая работа по установлению взглядов на новое и старое правописание.

«Объединение» к данному времени только вступило во 2-ю годовщину своего существования. В силу вышеуказанных тяжелых условий жизни и работы русского учительства до сих пор не оказалось возможным определить более или менее точно количество русских учителей в Финляндии, как занятых педагогической работой, так и безработных. Также благодаря этим условиям еще не выполнен ряд решений общих собраний по детальному обследованию положения русского учительства в Финляндии и не осуществлены намеченные мероприятия к улучшению условий жизни и работы его.

В. Грабовый.

¹. Данные относятся к июлю м. 1926 года.
². С 1 января 1926 г. 3-Г. Комитет увеличил содержание преподавателей в школах Териокского района на 10—20% получаемого ранее ими вознаграждения.

/ ©  Публикация подготовлена сайтом terijoki.spb.ru, 21 августа 2011 г. /

Последние комментарии: