History Interesting things Photogalleries Maps Links About Finland Guestbook Forum translate to:

Об авторе

Андрей Пюккенен родился 03.10.1966 в Ленинграде, закончил Ленинградский Институт Авиационного Приборостроения.В 1992-1997 - научный сотрудник НИИ Рентгенологии Радилологии, автор статей по радиационной генетике (биостатистике). В 1996-1998 - спецкор газеты «Невская земля» (Всеволожск). С 1996 активно участвует в работе общества Ингерманландских финнов «Инкерин Лиитто» с 1998 - замредактора возрожденной им вместе с Антти Сыровым газеты ингерманландских финнов «Инкери» (выходила в Санкт Петербурге 1884-1917), член Совета общества. Автор публикаций в различных изданиях об истории ингерманландских финнов. Обозреватель журнала «Посев». Один из первых начал работать над темой сопротивления ингерманланских финнов в годы гражданской войны. Статья, написанная на основе публикаций и архивных материалов, многие из которых никогда не публиковались, рассказывает о судьбе уроженца Приладожья, участника Великой войны, командира повстанческих отрядов, деятеля русской эмиграции Георгия Эльфенгрена, имя которого практически неизвестно российскому читателю.

© Андрей Пюккенен

• Страницы родословной
• Армия, война
• Крым
• Герой Рауту
• Северная Ингерманландия
• Белая эмиграция
• Назначить белорусом!
• Мятежный Кронштадт
• Союз Защиты

Среди возвращающихся к нам имен героев Белого движения достойное место должен занять и полковник Георгий (Юрьё) Эльфенгрен. Потомок старинного финляндского рода, боевой офицер Великой войны, командир повстанческих отрядов крымских татар, герой Освободительной войны в Финляндии, один из основателей Народного Союза Защиты Родины и Свободы, погибший в застенках ВЧК - это далеко не все, что смогли вместить беспокойные 37 лет его жизни.

Карельский (Восточно-финляндский) род Эльфенгрен восходит к 17 веку. Основателем его был офицер шведской армии Энок Эльфенгрен (1685-1773). Родителями его были писарь кавалерийского полка Каспер Эльфенгрен и Хелена Ридер, жившие в Выборге.

Родившись в Выборге, Энок поступает на службу в Карельский кавалерийский полк полковым писарем, становится корнетом, а в 1718 лейтенантом. В 1714 он женится на Анне Карлштадт, участвует в Северной войне¹. Через 200 с лишним лет потомок шведского офицера отдаст жизнь за Россию...

У него было три сына, основавшие три ветви большого рода: капитан Карл Энок (1716-1768) впоследствии бургомистр Фридриксхамна, прапорщик Саволакского полка Абрахам Эльфенгрен (1728-1798-позднее фогт в Нурмесе), капитан Петер Иоган Эльфенгрен (1735-1805). Все они были женаты и имели детей¹. К роду принадлежал председатель Выборгского надворного суда Эгид Эльфенгрен (1860-1929) арестованный в предреволюционные годы за верность идее независимой Финляндии, и товарищ Маннергейма по юнкерскому училищу Эдвард Александр Эльфенгрен (1867-1934).

Интересно, что дед основателя рода Иоган Э. Служил писарем в Ниеншанце - столице шведской провинции Ингерманландия в середине 17 века. Через 300 лет его потомок возглавит правительство Северной Ингермаландии.

Герой нашего повествования Юрьё Эльфенгрен (Эльфенгрен) родился в 1889² в Кармила близ Сортавалы (Сердоболя) в семье полковника Финляндской армии Уно Эугена Эльфенгрена и Аделаиды-Марии Щавинской. Здесь, в Сортавала, учился он в народной школе. Ладожская Карелия... Здесь еще в первой половине ХХ века можно было записывать неизвестные калевальские руны, исполняемые под магические звуки кантеле рунопевцем, не знавшим ни одного нотного знака. Сюда приезжали Ян Сибелиус и Аксели Гален-Калела черпать вдохновение в реве вуоксинских порогов и шуме карельских сосен. Сюда приехал пастор Неовиус чтобы записать у старой ижорки Ларин Параске, жившей близ Рауту, тысячи неизвестных ученым песен. Здесь, в Приладожье веками жили рядом лютеране и православные, потомки самых древних жителей этого края. Восток и Запад не то что бы соприкасались здесь. Они были неразделимо слиты в каждом здесь жившем. Один поэт воспевал сияющие на солнце купола Валаама, другой - суровый скандинавский закон, приняв который они стали частью Европы. Но и тот и другой с восторгом осознавали себя карелами. Бурный национальный подъем второй половины ХIХ века захватил и Карелию, осознавшую себя частью молодой финской нации, обретающей свою культуру, искусство, государственный язык. Первые 10 лет жизни, проведенные на берегах Ладоги не могли пройти бесследно. И через много лет в скупых строчках протокола допроса мы увидим слова Эльфенгрена о том, что он всегда считал себя карелом.

Отец Юрье Эльфенгрена, Уно Эуген Эльфенгрен родился в 1855 в Выборге³, закончил Финляндский кадетский корпус в Фридриксхамне, служил в различных частях Финляндской армии - войск автономного Великого Княжества Финляндского, а также в обычных частях Русской армии. Финляндия имела свои собственные войска, не входящие в структуру Русской армии и подчиненные непосредственно императору. Войска эти состояли только из граждан Княжества и могли использоваться лишь на его территории (исключение составлял гвардейский батальон, прославившийся во время битвы при Шипке в 1879). В 1812 был сформирован гвардейский батальон (Финляндская Гвардия), а в 1881,по указу Александра III, - стрелковые батальоны в каждом лене, в 1889 - драгунский полк (6 батальонов), квартировавший в Вильманстранде (Лаппеенранта). Служба в этих войсках считалась престижной среди финляндцев. Кроме них на территории Финляндии были и обычные части Русской армии. В 1894 Уно Эуген Эльфенгрен участвует в коронации императора Николая II. Уно Эуген был награжден орденами св. Станислава и св. Анны, медалями « в память царствования императора Александра III» и «в память Священного коронования Их Императорских Величеств»⁴.

Какое-то время он служит в Санкт-Петербурге, здесь в 1891 рождается брат Георгия Эльфенгрена Евгений-Владимир, о котором также пойдет речь в настоящем исследовании. В 1902-1903 полковник Эльфенгрен был кригскомиссаром (начальником призывной комиссии) Бъернеборга (Пори)², в 1903-1908 - окружным военным начальником (здесь он командует уже обычными частями Русской армии, расквартированными в Финляндии). Во время политического кризиса 1902-1903, связанного с попытками Николая II ограничить автономию Финляндии, Уно-Эуген сохранял лояльность Российской империи, за что был внесен активистами в список «оппортунистов» - финнов, чрезмерно преданно служащих России². Интересно, что в этот список попал и Маннергейм. Финляндия сохранила свою автономию, однако батальоны и драгунский полк в 1901 были упразднены. 7.8.1905 был расформирован и Гвардейский батальон (Финляндская Гвардия). Неуклюжие попытки унификации в основном провалились, но породили недоверие к российским властям.

В 1908 54-летнего Уно-Эугена увольняют в отставку. Известно датированное 7-м октября 1909 г. его письмо Военному Министру, в котором он просит о зачислении на какую-либо нестроевую должность в связи с невозможностью содержать семью (жену и троих детей) на одну военную пенсию. В это время семья Эльфенгрен жила в Санкт-Петербурге по адресу Измайловский полк, 3-я рота, д. 11 (ныне 3-я Красноармейская ул.)⁵.

В 1918 63-летний Уно Эуген вступает в вооруженные силы ставшей независимой Финляндии и остается на службе до своей смерти в мае 1927 года ³. «Женат на дочери отставного подполковника Щавинского девице Аделаиде Густавовне. Имеет детей: сыновья: Георгий-Вильгельм, родился 3/20 сентября 1889 г. и Евгений Владимир, родился 5/17 февраля 1891 г. и дочь Агнес Дагмара, родилась 13/ 25 июля 1887 г. Жена вероисповедания римско-католического, а дети - лютеранского.»

Мать, Аделаида-Мария Щавинская в начале века проживала вместе с детьми в Санкт-Петербурге по адресу Екатерининский канал, 4. Известно, что она занималась литературными переводами со шведского и датского для журнала «Исторический вестник».

В 1900 герой нашего повествования 11-летний Юрьё (Георгий) поступает в кадетский корпус. 8 лет его жизни проходит в казармах Санкт-Петербурга. Он последовательно меняет 1-й Санкт-Петербургский (1900-1903), Морской (1903-1906) и Александровский кадетские корпуса. «Физическое развитие соответствует возрасту, хотя кажется худым и хилым, но никогда не болеет», «малооткровенный, малоправдивый, хитрый, к взысканиям относится озлобленно». Такие характеристики будущего полководца гражданской войны встречаем мы в скупых строчках документов морского кадетского корпуса.

Первые годы учебу осложняет плохое владение русским языком, которое, очевидно в значительной мере повлияло на упомянутые в характеристиках черты характера. Стремление проводить свою линию, резкие ответы вышестоящим начальникам и влиятельным политическим лидерам и в дальнейшем осложняют военную карьеру, но помогают находить нестандартные решения, предпринимать рискованные, отчаянные с точки зрения военной науки выступления.

Казалось бы военная карьера - не его планида. Однако трудности преодолены и Георг не мыслит себя вне армии. Закончив кадетский корпус императора Александра 15 августа 1908 он поступает в престижное Николаевское кавалерийское училище (в этом же училище обучался когда-то Маннергейм), которое оканчивает по первому разряду, и 6 августа 1910 в звании корнета поступает в престижный Её Величества Лейб-гвардии Кирасирский полк. Шефом полка была вдовствующая императица Мария Федоровна. Полк квартировал в Гатчине⁷.

В просторечии чинов полка называли «синими кирасирами» по цвету формы.

«Аттестация за 1912 г. корнета Георгия Эльфенгрена, младшего офицера лейб гвардии Кирасирского Ея величества полка, составленная командиром полка: "Корнет Эльфенгрен, очень хороший строевой офицер, увлекается военным делом и все ему порученное выполняет с большим рвением и любовью; к нижним чинам отлично относится, тактичен, дисциплинирован, и воспитан. Как полевой командир выдающийся, очень любит разведку и очень способствует успеху разведывательной службы и полевой работы в эскадроне Ея величества. Любит лошадь и спорт. Здоровья крепкого и вынослив. Нравственен и умственных качеств хороших Отличный товарищ и враг интриг. К вину пристрастия не имеет. Несмотря на недолгую службу в полку вполне заслуживает звания "отличного" обер-офицера"».

Служба в Лейб-гвардии Кирасирском полку прекрасно описана в изданных за рубежом мемуарах князя В. С. Трубецкого «Воспоминания кирасира»⁸. В 1912 он поступает вольноопределяющимся в учебную команду полка. В течение нескольких месяцев он и его двоюродный брат Михаил Осоргин несут все тяготы солдатской жизни для того, чтобы затем сдать экзамен на офицерское звание. В мемуарах красочно описывается быт офицеров, отношения в офицерской среде, большие маневры в Красном Селе, на которых присутствовали члены императорской фамилии и сам Николай II. Колоритная темно-синяя форма, с тяжелым шлемом, увенчанным двуглавым орлом, и тяжелым палашом на боку напоминала о временах Екатерины Великой, Дениса Давыдова, Ермолова. Полк, наряду с кавалергардами, семеновцами и преображенцами был непременным участником всех парадов. Здесь царили особые, иногда кажущиеся странными и замысловатыми, понятия об офицерской чести, за нарушение которых офицерский Суд Чести мог потребовать от офицера рапорта о переводе в другой полк. Были и удалые пиры в офицерском собрании и проделки в гусарском стиле, на многие из которых командование смотрело сквозь пальцы. Так, один поручик поспорил с невесть как очутившимися в офицерском собрании англичанами, что в течение 5 минут построит перед офицерским собранием свою роту. Дело было в полночь. Поручик позвонил в роту и через пять минут сонные кирасиры предстали в конном строю перед изумленными англичанами. Поручик на лошади въехал в зал чтобы отрапортовать гостям...

Упоминается в мемуарах и корнет Эльфенгрен:

«После "мертвого часа" (которым мы, вольноперы, почти никогда не пользовались, ибо для этого нам нужно было бы бежать домой) до самого вечера производились занятия гимнастикой, пешим строем, вольтижировкой, фехтованием, стрельбой в тире. Этими занятиями в большинстве ведал помощник Палицына молодой и акробатически ловкий чернявенький корнет Эльфенгрен, финн по происхождению - кумир всех Гатчинских гимназисток.«

А вот и еще одно упоминание, наполненное пряным армейским юмором:

«Во время сторожевок (род полевых учений) мы жили как цыгане, не задерживаясь в одном месте более двух-трех дней, и все время переезжали с места на место. Сегодня знакомились и дружили с одними "приличными людьми", завтра - забывали их, ибо уже назревала встреча, обещавшая любовь, веселые приключения, новые заманчивые перспективы. Офицерская молодежь любила эти случайные и мимолетные встречи, в особенности с молодыми дамами - встречи, от которых подчас веяло какой-то странной романтикой и которые иногда сопровождались бурными влюблениями друг в друга и неожиданными молниеносными романами. В отношении последних особенно отличался молодой штаб-ротмистр барон Таубе. Небольшого роста, худенький, юркий, светлоглазый и розовый, в мятой фуражке, лихо заломленной на затылок, он был некрасив, ни даже изящен, однако он был настоящим дамским кавалером, обладал несомненным даром нравиться, а в любовных делах был весьма предприимчив и находчив, превращая любовь в своего рода спорт. С бароном Таубе по дамской части соперничали всегда веселый и жизнерадостный поручик Гроссман и моложавый корнет Эльфенгрен с лицом типичного "душки-военного". Все трое были в Лейб-эскадроне. А сколько великолепных ветвистых рогов понаставляли во время сторожевок эти три полковых ловеласа почтенным мужьям-помещикам - про то ведает один Аллах! Бывало, не отгремели еще трубы полкового оркестра возле собранской палатки, где слегка осоловевший помещичий муж допивал бокал вина, чокаясь с весело подмигивающим полковником, в то время как на лужайке перед палаткой помещичьи сестры и кузины отплясывали с любезными корнетами, а глядишь, - помещичья женушка, взволнованная, счастливая и раскрасневшаяся, уже опасливо оглядывается по сторонам, стараясь улучить удобную минутку, дабы незаметно уединиться с нашим "милым бароном" в какую-нибудь заветную липовую аллею парка, где густая листва делала прозрачные сумерки белой ночи менее нескромными...»

Однако, по части похождений остальные офицеры (в том числе и автор) вряд ли очень сильно отставали от описанной троицы. Вывод о том, что вся жизнь гвардейского офицера состояла из развлечений был бы конечно, неверным. День с утра и до позднего вечера был заполнен всевозможными занятиями, лето - лагерями и маневрами. Никто не знал, что война уже на пороге. В ноябре 1913 Георгий подает прошение о переводе в резерв:

Прошение на высочайшее имя: «...Просит корнет ... Георгий Евгеньевич Эльфенгрен о нижеследующем. Расстроенные домашние обстоятельства лишают меня возможности продолжать военную Вашего императорского Величества службу и потому всеподданейше прошу к сему: Дабы повелено было зачислить меня в запас Гвардейской кавалерии. Сие прошение со слов просителя писал писарь Александр Ильин.» ⁹ В книге финского историка П.Невалайнена также коротко отмечено, что Э. Уволился в резерв в связи с финансовыми трудностями. Гвардейский офицер того времени не мог прожить на свое жалованье, вынужденный нести всевозможные расходы. Поэтому гвардейские офицеры были преимущественно представителями поместного дворянства, получавшими доходы от своих имений. Однако начавшаяся Первая Мировая вскоре возвращает его в ряды полка.

И святой Георгий тронул дважды
Пулею нетронутую грудь
Л.Гумилев

В составе полка принимает участие в сражениях Первой Мировой. В 1916-1917 адъютант командира 3-го армейского корпуса.

За выполнение боевой задачи, требовавшей исключительного мужества поручик Эльфенгрен награждается орденом Св.Георгия 4-й степени⁹.

«Сообщаем также, что 25 мая 1916г. поручик Г.Е.Эльфенгрен, призванный из запаса Гвардейской кавалерии, состоявший адьютантом при командире 3-го армейского корпуса, был награжден орденом Св.Георгия 4-й степени «за то, что 21 февраля 1915 г. в период февральских боев Ковенского отряда, проник в тыл неприятеля и, ежеминутно рискуя жизнью, вел наблюдения и давал весьма ценные сведения о действиях противника, разрушая при этом неприятельские телеграфные и телефонные провода, чем принес весьма существенную пользу делу и способствовал успешным действиям наших войск.»

(Высочайший приказ о военных чинах от 25 мая 1916)

В период февральской республики ротмистр Эльфенгрен становится заместителем председателя Союза Георгиевских кавалеров ¹⁰. Союз Георгиевских Кавалеров и Военная лига возникли весной - в начале лета 1917. Организации занимались формированием добровольческих частей «ударных батальонов» и «батальонов смерти», которые должны были стабилизировать разваленный большевицкой пропагандой фронт. Добровольческие части проявляли чудеса храбрости, но были не в силах спасти положение. Кроме того СГК планировал формирование четырех батальонов, состоящих из кавалеров ордена СВ. Георгия различных степеней. Приказ о формировании таких батальонов как резерва командования был издан главнокомандующим Лавром Георгиевичем Корниловым 13 августа. В приказе был утвержден и текст присяги, в которой были и такие слова: «везде и всегда поддерживать Временное правительство». Как видим, в планах Корнилова было укрепление законной власти, а не ее свержение. После неудачного Корниловского выступления планы формирования батальонов были забыты, а деятельность Союза и Военной Лиги прекращена.

В Корниловском выступлении Э. не смог принять участие.

В самом его начале 24 августа по требованию Петроградского Совета Эльфенгрена высылают из России (через Финляндию) в довольно странной компании Манасевича-Мануйлова, Бадмаева и Вырубовой под охраной думской милиции. Однако 29 августа в Рихимяки революционные солдаты по решению другого Совета (Гельсингфорского) задерживают их и отправляют назад в Россию. События эти кратко отражены в кадетской газете «Речь» от 24 и 29 августа¹⁰. Искать логику во всем произошедшем - занятие безнадежное. Это одна из иллюстраций мрачного идиотизма периода Керенского, когда власть в России фактически беспрепятственно падала к ногам кучки авантюристов, финансируемых германским генштабом.

В октябре 1917 в Симферополе национальными лидерами крымских татар был созван Сейм, взявший на себя полноту власти в Крыму. Возглавил его либерал адвокат доктор Садоймет. «На основе идей братства, чувства единой родины действовать во имя единения с демократическим миром, во имя спасения из когтей кровавой революции, которая разрушила памятники, культовые здания, сожгла дворцы, растоптала щедрый и прекрасный Крымский полуостров» провозглашал Курултай - демократический форум населения Крыма, осудивший разгон Учредительного Собрания. Татарское национальное движение Мили Фирка явилась единственной организованной силой в регионе, взявшей на себя защиту демократических ценностей и прав всего населения Крыма. В провозглашенной Конституции Крыма подчеркивалось равенство всех наций и религий, парламентская система власти¹¹.

Правительство опиралось на сформированную в период февральской республики из крымских татар дивизию, расквартированную в Симферополе, Ялте и Бахчисарае и две артиллерийских батареи. На должность главкома приглашался и генерал Врангель, находившийся в это время не у дел. Однако февральский дух в войсках (комиссары, выборность командного состава и т.д.) заставил его отказаться от предложения. Некоторое время сохраняется хрупкое двоевластие. У татар нет сил взять под контроль Севастополь, занятый превосходящими силами большевиков. В начале января большевики, собрав силы, внезапно атакуют татарские формирования. После боев татарских кавалеристов с матросами, произошедших в нескольких местах и неудачной попытки татар атаковать в свою очередь Севастополь контроль над Крымом безраздельно переходит в руки большевиков¹¹. В командовании татарскими отрядами участвует кавалерист ротмистр Эльфенгрен. Впрочем бои продлились недолго - около суток.

В феврале 1918 через Петроград Эльфенгрен тайно переправляется в Финляндию, охваченную гражданской войной. Разогнав демократически избранный парламент, финляндские социал-демократы, подстрекаемые и вооружаемые большевиками, совершают переворот, опираясь на отряды Красной гвардии. В руках мятежников - столица страны Хельсинки, города Тампере, Лахти, Выборг, побережье Финского залива. В Вааса из оставшихся на свободе депутатов и государственных деятелей создается временное правительство, взявшее на себя восстановление законной власти. За создание вооруженных сил со свойственной ему неисчерпаемой энергией принимается генерал Маннергейм. Подпольная организация в Петербурге организует переправку из России в Финляндию офицеров-финнов, служивших до этого в русской армии. 18 февраля 1918 Георгий Эльфенгрен зачислен в списки личного состава финской армии как ротмистр.

12 марта Э. принимает на себя командование 1-м Карельским полком, сформированным из местных отрядов шюцкора (местной самообороны белых). Перед ним ставится задача остановить вторгшийся из России в Финляндию в районе Раасули (ныне Орехово) почти двухтысячный отряд большевиков и красных финнов и освободить захваченный ими крупный населенный пункт Рауту (ныне Сосново) в восточной части Карельского перешейка. Отряд состоял в основном из русских солдат и рабочих (1450) человек и 350 красных финнов (очевидно работавших на петроградских заводах). Командовал сборным отрядом большевик прапорщик Пригоровский. К красным по железной дороге постоянно прибывало подкрепление. Под началом Эльфенгрена было 630 человек. Здесь проявляется талант Эльфенгрена, способность брать ответственность на себя, принимая нестандартные решения. 25 марта небольшой отряд переходит границу и разрушает приграничную станцию Лемболово, лишив красных возможности получать подкрепление. Усилив полк подошедшим егерским батальоном и артиллерийской батареей, Э. начинает обстрел Рауту. После артиллерийской подготовки начинается кровопролитный бой, измотавший обе стороны. Ночью красные вывели из строя орудия и длинной колонной двинулись по шоссе в сторону границы. Неподалеку от границы растянувшуюся колонну атакуют отряды белых. Под пулеметным огнем погибает около 850 красных. 1200 сдаются в плен и лишь 160 человек уходят через границу¹². После этой победы Эльфенгрена называют героем Рауту. Вот что писал в своих мемуарах Маннергейм:¹³

«Наиболее сложная обстановка сложилась на плацдарме близ Ладожского озера. Там 1-й Карельский полк шюцкора под командованием ротмистра Эльфенгрена перекрыл дорогу через Вуокси на Кивиниеми. Ему противостоял отряд численностью до двух тысяч человек, который имел на вооружении большое количество пушек и пулеметов. Этот отряд захватил железнодорожную станцию Рауту... Эльфенгрен решил проявить инициативу и принял решение начать активную оборону. 25 марта подразделения его полка предприняли глубокий рейд на территорию России, чтобы перерезать дорогу на Петроград Одновременно шюцкоровцы окружили части в Рауту. Мы нашли возможность усилить полк егерским батальоном и несколькими батареями. 5 апреля противник был разгромлен и бежал за границу. Доблестные карелы захватили отличные военные трофеи - 15 орудий, 49 пулеметов, 2000 винтовок и огромное количество боеприпасов. Потери шюцкоровцев в этих боях были велики и тем не менее победа в Рауту позволила укрепить исходные позиции для предстоящего наступления на Карельском перешейке.»

В конце апреля полк подошел к Терийоки, но вынужден был отступить, попав под артиллерийский огонь. Однако на следующий день красные сами оставили Терийоки под угрозой окружения.

Э. становится комендантом Терийок. Временным полицмейстером он назначает известного поэта и общественного деятеля Микко Уотинена.

Будучи уже известным писателем Уотинен простым добровольцем участвовал в сражении под Рауту.

Еще один трагический свидетель тех дней - писатель Леонид Андреев, живший на своей даче в Ваммелсуу (ныне Серово). Всю жизнь ждавший революции, он был потрясен февральским хаосом, а после октября стал эмигрантом, никуда не уезжая. Ходя по нетопленным продуваемым ветром коридорам огромного дома, и слушая, как жена наигрывает на расстроенном рояле «Боже царя храни», он мучительно размышляет о том, почему заря свободы, забрезжившая над Россией превратилась в невиданную тиранию. Он отказывается печататься у Горького, хотя деньги, предложенные «буревестником» могли бы спасти от голода его семью и его самого, уже смертельно больного. SOS «спасите наши души» - так называется его статья, обращенная к людям всего мира. Здесь - боль за гибнущую Россию, мольба о помощи и проклятие новым тиранам. В марте 1919 известная русская драматическая актриса Яворская прочтет SOS в своем салоне в Хельсинки, где собирались многие финские государственные деятели. Бывал там и маршал Маннергейм. Сам Леонид Андреев не смог приехать туда из-за обострившейся болезни.

Запись в дневнике от 23.04.1918:¹⁴

В записи, датированной 21.04-04.05. 1918 приводится приказ Эльфенгрена (перевод Л Андреева на русский язык ).

«Да, это ужас. Но еще больший ужас в том, что результат оправдывает меры. И там, где людей расстреливают как собак, воцаряется мир, благоволение и весьма чуткое чувство законности... Да, милости ждать трудно. Я хотел написать слезницу в белогвардейский штаб,но... Помимо уверенности, что ничего не выйдет, вдруг стало стыдно вылезать со своей гуманностью, что-то на Горького похоже ...«

После освободительной войны Э. входит в состав делегации финляндской Карелии, передавшей председателю парламента Свинхувуду пожелания, касающиеся обустройства Карелии.

Перед нами строки из уникального документа - протоколов допроса Эльфенгрена¹⁵, извлеченных из архивов госбезопасности ингерманландским историком Мхаилом Таргиайненом, автором недавно изданной книги «Ингерманландский излом».

«Финская Карелия с центром в городе Выборге имеет свое особое наречие финского языка и много других отличий, которые делают ее жизнь несколько обособленной от остальной Финляндии. Она всегда более или менее предъявляла тенденцию к этой своей особой от остальной страны жизни. Я, как финляндец, считался всегда и сам себя считаю карелом (финским), так как происхожу из деревни Кармала, недалеко от города Сердоболя, в котором в народной школе и получил свое начальное образование. В связи с этим в Освободительную войну я командовал Карельским фронтом (частью его), был командиром крестьянских частей, из которых по окончанию войны при формировании регулярной армии был создан Карельский гвардейский полк. (Приказ о формировании Карельского полка был зачитан К. Г. Маннергеймом во время парада победы 16 мая 1918 в Хельсинки. Карельская бригада, в которую в дальнейшем был преобразован полк, и сейчас входит в состав вооруженных сил Финляндии. - примечание автора)По окончании войны был делегатом от Карельского народа и карельских частей (кроме карельских там были и другие войска) в делегации Карелии, которая тогдашнему главе правительства Свинхувуду заявила требования Карелии, которые шли вразрез с желаниями военных и других политических кругов остальной Финляндии. По своему участию в финской внутренней политике меня всегда считали и называли карельским деятелем (по финской Карелии). Я был хорошо известен и когда я приходил на какое-либо торжественное собрание или другое место в Гелсингфорсе, где имелся оркестр, то меня всегда встречали Карельским маршем. Я хочу сказать всем этим, что уже с начала самостоятельности Финляндии название Карелия было всегда связано с моим именем. Первое время я оставался в Карелии (финской) и проявлял там особую деятельность в вопросах внутреннего устройства Карелии, что вызывало иногда недовольство главы государства, в то время Маннергейма, который за мной следил и стремился прекратить эту мою деятельность, вызывал даже меня оттуда раз для объяснений и хотел мие запретить въезд в Карелию.»

После войны Эльфенгрен занимает должность пограничного коменданта, живет в Терийоки^{10, 16}. 17.09.18 он был отстранен от должности и уволен в запас. В дневниках Л. Андреева в записи от 19 ноября упоминается комендант Рантакари - банкир, политик и журналист, хороший знакомый Эльфенгрена, занявший эту должность после него. Во многих финских источниках утверждается, что Э. Возглавлял Пограничный округ шюцкора. Однако в книге Калле Вяннянена¹⁷, представляющей собой подробную историю Выборгского шюцкора упоминание об Э. отсутствует. Сам Э. также утверждает, что не был членом шюцкора. Возможно, будучи пограничным комендантом, он отвечал за подготовку шюцкора, на который ложилась вся ответственность за охрану границы, и фактически возглавлял его, но формально в структуру шюцкора не входил. Так или иначе, но послевоенная служба в финской армии была недолгой.

Историк Пекка Невалайнен характеризует период пребывания Эльфенгрена на этом посту как «короткий и скандальный»¹⁸. По его мнению Э. не смог работать по правилам мирного времени из-за привычки к партизанскому стилю руководства. В протоколах допроса Э. кратко упоминает о своем участии в общественной жизни финской Карелии и связанным с этим конфликтом с Маннергеймом.

Причины неизвестны, но в протоколах допроса Э. неоднократно упоминает о своих недоброжелателях среди активистов. Рассматривая следующий, «ингерманландский», период его жизни мы действительно встречаем большое количество их. В труде Пекки Невалайнена, посвященном ингерманландским повстанцам также можно встретить обвинения в «прорусской ориентации».

Русское Белое движение отнюдь не было противником Финляндии. Их объединял (в той или иной мере) общий враг - большевики. В Хельсинки находился официальный представитель Северо-Западной армии генерал Гулевич. Были разработаны масштабные планы совместного наступления на Петроград, которое должно было начаться осенью 1919. Горячим сторонником такого наступления был Маннергейм, занимавший до 24 юля 1919 пост регента (временного главы государства), не без оснований считавший, что коммунисты не оставят попыток большевизации Финляндии. Условием финской стороны было безусловное признание независимости Финляндии и определенные гарантии автономии для российских карел и ингерманландских финнов.

Под давлением адмирала Колчака Юденич отказывается от совместных действий.

Из-за политической близорукости лидеров белое движение теряет сильного союзника на Северо-Западе. С другой стороны, среди части финских военных были популярны идеи присоединения к Финляндии всей Карелии и части Ингерманландии, с чем никакой из лидеров Белого движения не согласился бы. Белые с точки зрения некоторых финских политиков, были потенциальным врагом, который, укрепившись у власти, попытается лишит Финляндию независимости. Либералы во главе с Петром Столбергом, будущим первым президентом Финляндии, готовы были начать мирные переговоры с большевиками для скорейшего заключения мира. В стране, только что отстоявшей независимость, недоверие ко всему русскому витало в воздухе. И, конечно, финский офицер, симпатизирующий Белому движению и неравнодушный к судьбе России выглядел белой вороной.

В Финляндской исторической литературе довоенного периода да и современной можно встретить даже обвинения в недостаточной квалификации и авантюризме. Однако авантюризм его заключался в основном в том, что он брал на себя невыполнимые задачи, от решения которых другой просто отказался бы. Такой была победа под Рауту, таким было неудавшееся наступление на Петроград ингерманландских отрядов в надежде поднять национальное восстание. Да и оценка Маннергеймом победы под Рауту чего-то стоит! В то же время во все периоды его военной карьеры проявляется склонность к проведению своей собственной политики, к действиям на свой страх и риск приводившая конфликтам с вышестоящим руководством. В начале 1919 Э. женится на дочери полковника русской армии Наталии Куколь-Яснопольской. Они живут в Выборге. Весной 1919 Эльфенгрен разрабатывает планы совместного наступления на Петроград армии Юденича и финской армии, которые обсуждает с различными финскими политиками.

Из протокола допроса:

«Таким образом, делегация (Временная комиссия Северной Ингерманландии) эта на пути своем из пограничной области в Гелсинфорс, остановилась в Выборге, где я тогда постоянно проживал, и явилась ко мне. Должен признаться, что до этого я об Ингерманландии и ингерманландцах почти понятия не имел, очень туманно и смутно представлял себе, кто они. О восстании знал лишь из газет, не имея до этого никакого к ним ни отношения, ни касательства. В этот период я проживал с семьей в Выборге, где жене делали очень серьезную операцию, а я за компанию, чтобы быть вместе, лечился от головы, затем мы устроились городской квартире и после сравнительно недавней свадьбы проводили мирно время начала семейной жизни. Я ни на какой службе не состоял, был не у дел, в довольно тяжком финансовом положении, пользуясь личным кредитом, который мне финские банки оказывали. От нечего делать политиканствовал в финской политике, ведя дружеские отношения с Хакселем (нынешним посланником в СССР), который был тогда губернатором в Выборге, Рантакари (директор банка и политик), Теслевым, который был командиром местной дивизии и некоторыми другими финнами... Появление ко мне вышеупомянутой делегации ингерманландцев явилось для меня совершенно неожиданным. Выслушав их объяснения и предложения, я заинтересовался ими, но ответил, что не имея в принципе ничего против их предложения, могу принять его лишь в том случае, если получу на это соответствующие указания от финского правительства...

В делегацию эту входили насколько я помню, Титтанен, старик Тапанайнен (отец), и Кокко. Переговоры вел главным образом Титтанен... В результате этой поездки и переговоров я был вызван в Хельсинки к военному министру и получил от него указание правительства и получил через него указание правительства принять на себя организацию и руководство ингерманландским отрядом, так как правительством было решено помочь ему оружием и другими видами снабжения.»

Вскоре вопрос будет согласован и наш герой отправится в глушь ингерманландских лесов, надеясь оттуда разжечь пламя крестьянской войны. Пока же в распоряжении было лишь 580 человек и несколько пулеметов.

Так начался новый период в жизни Юрьё Эльфенгрена, пожалуй самый удивительный. К сожалению (а может - к счастью) перья российских романистов не коснулись эпопеи Кирьясало - истории нескольких сот ингерманландских финнов, бросивших вызов всемогущей ЧК и продотрядам и создавшим на самом севере Петроградской губернии подобие независимого государства, включавшего в себя 15 км² территории и пять небольших деревень. Было и свое правительство - Временная комиссия Северной Ингерманландии. Здесь было все - тоска по родному дому, призрачные надежды на помощь Финляндии, Белого движения, Запада, отчаянные бои на тихих берегах Лемболовского озера. Сейчас на месте деревень Кирьясало лишь опытный глаз может различить следы фундаментов, и кое-где - одичавшие садовые деревья. Зарастают дороги и лишь сосны карельского перешейка хранят память о былом. Где-то в лесах затеряна братская могила повстанцев. Эти события почти неизвестны российскому читателю. Рассказывая о них я буду обращаться к разным источникам - книге финского историка Пекка Невалайнена «Рауту. Граница Ингерманландии», автобиографическому роману Юхани Конкка «Огни Петербурга», сборнику «Inkerin suomalaisten historia».

Почти сразу приняв командование, Эльфенгрен отдает приказ о наступлении. На несколько дней в руках повстанцев оказывается почти вся пограничная полоса. Однако после того, как красные перебрасывают подкрепление, повстанцы отступают, сохранив за собой Кирьясальский выступ.

Выступление вызывает недовольство в правящих кругах Финляндии. Министр иностранных дел Холсти предлагает арестовать Эльфенгрена и «выяснить, на кого он работает». По его мнению, Э. пытался спровоцировать конфликт и втянуть Финляндию в войну на стороне Юденича. На короткое время Э. отстраняется от командования и заменяется финским офицером лейтенантом Рихтниеми, однако уже в начале октября по многочисленным просьбам ингерманландцев Эльфенгрен возвращается на свой пост¹⁸.

13-14 октября в Хельсинки состоялось собрание разных организаций, ставивших целью объединение финских племен - т.н. «Восточно-карельского комитета», «Карельского национального союза», Временного Олонецкого правительства, правительств Северной Ингерманландии и Западной Ингерманландии, а также представителей Эстонии. Сборище констатировало, что хотя Финляндское правительство и сейм сочувствуют целям этих организаций, реальной помощи не видно. Президенту, правительству, сейму был направлен документ, в котором выражалась надежда, что Финляндия окажет немедленную активную помощь в «освобождении» восставших карел и ингерманландцев ».

Так, в лучших традициях советской пропаганды, описал прошедшее в октябре 1919 года в Хельсинки собрание В. Холодковский в вышедшей в 1975 книге «Финляндия и Советская Россия 1918-1920»³². «Эльфенгрен также присутствовал на этом собрании, не принимая активного участия и стараясь остаться незамеченным. Реальные результаты собрания и принятой им резолюции Эльфенгрен расценивал весьма скептически, отмечая что идеи помощи соплеменникам теряют популярность.»

В течение лета-осени 1919 Э. Устанавливает постоянный контакт с представителем Юденича в Финляндии генералом Гулевичем и главой Северо-Западного правительства Лианозовым. Серьезная финансовая помощь со стороны белых помогает создать свой госпиталь, ввести собственную форму, улучшить довольствие. Батальон преобразовывается в полк и осенью 1919 насчитывает более полутора тысяч человек. Новое наступление, начавшееся 21 октября планируется совместно с Юденичем. Одновременно со стороны границы должны были выступить четыре дивизии финской армии. Учитывая малое расстояние от тогдашней границы и фактическое отсутствие там регулярных войск, которые были бы в этот момент переброшены на западное направление, падение красного Петрограда становилось неизбежным. В соответствии с договором между Юденичем и правительством Финляндии финские войска (в случае если бы они первыми вошли в город) должны были занять город и выполнять функции военной полиции, до стабилизации положения в России, после чего вернуть российским властям. Горячим сторонником совместного выступления был К. Г. Маннергейм и многие влиятельные политики. Идея выступления, с которым связывалось освобождение от гнета большевиков родственных народов, была весьма популярна в Финляндии. Сторонник мирных переговоров президент Столберг вынужден был учитывать это. Планы совместного выступления, как уже писалось, похоронил Юденич. Начав наступление на несколько дней раньше согласованного срока и окрыленный первыми успехами, он отказывается от помощи финнов, когда в Финляндии уже была объявлена мобилизация.

«С получением сего поручаю Вам немедленно сообщить правительству Финляндии, что наступление Финляндской армии на Петроград будущим правительством России будет рассматриваться как акт, враждебный России»- гласила телеграмма Юденича в МИД Финляндии¹⁵. Столберг немедленно отменил мобилизацию. Маннергейм и его сторонники оказывались в смешном положении. Уже через несколько дней глава Северо-Западного Правительства Лианозов будет посылать отчаянные телеграммы в Финляндию с просьбой помочь терпящей поражение армии, однако получит категорический отказ. Однако, выход из игры Финляндии ничего не менял в планах Эльфенгрена и 21 октября ингерманландцы начали наступление. Кульминацией его должно было стать Токсово (культурный центр Северной Ингерманландии) и выход к северным окраинам Петрограда. При штабе Эльфенгрена в качестве наблюдателей находились четыре офицера Северо-Западной армии. Эльфенгрен не знал о том, что именно в этот день Северо-Западная армия потерпела сокрушительное поражение у Пулковских высот^{10, 15, 16}.

Это позволяет красным перебросить на перешеек дополнительные силы. Очевидно, выступление ингерманландцев планировалось начать в самый тяжелый для большевиков момент, когда белые должны были начать штурм Петрограда. Ингерманландцы при этом почти не встречая сопротивления могли бы выйти к северным окраинам, дезорганизовав тыл и вызвав панику. Член Северо-Западного правительства Маргулиес писал: «Некоторой помощью Юденичу явилось и вторжение отряда Эльфенгрена на советскую территорию. Полковник Э. Выступил в Карелии с 3 тыс. человек, чтобы отвлечь силы большевиков от нас.»^{29, 30}

Начнись выступление на сутки раньше, кто знает, каков был бы ход истории! Но начатое уже после поражения основных сил было обречено. Надежды на активную поддержку большинства жителей Северной Ингерманландии снова не сбылись...

Эмигрантский журналист Кирдецов писал, что задачей Эльфенгрена было «создать в пограничном районе такое положение, чтобы финские винтовки сами начали стрелять.»³¹. Таким образом, были надежды втянуть в войну Финляндию, вопреки политике ее президента и парламента. К этому стремились, очевидно, и многие финские военные - сторонники совместных действий. Так, во время наступления Юденича финская береговая батарея Пумала сделала несколько выстрелов по Кронштадту, вызвав ответный огонь красных...

На несколько дней приграничная полоса снова оказывается в руках повстанцев. Бойцам Т. Маркку и А. Саволайнену поручается водрузить ингерманландский флаг на Понтусовой горе (гора, возвышающаяся над Токсово. По преданию в конце XVI века на этой горе находился лагерь шведского военачальника Понтуса Делагарди) над Токсово, духовным и культурным центром Северной Ингерманландии, однако, этим планам не суждено было сбыться.

«Помню, в этот день выпал первый снежок. Обходная колонна двух батальонов была под командой Тирранена. Я с Титтаненом оставался в Кирьясалах где были сосредоточены пулеметы с их командами. Когда в условленное время этот обоз с пулеметами стал подходить к опушке леса, то из укрепленных позиций, которые были лучше защищены, чем раньше, по лесу и дороге был открыт пулеметный и ружейный огонь. Оркестр, который был при этом обозе с пулеметами заиграл ингерманландский марш, а пулеметы были сняты с телег и развернулись в широкую цепь, после чего по сигналу начальника всей этой колонны одновременно открыли огонь». Э. размещает свой штаб неподалеку от Кексгольмского тракта. Вскоре он узнает, что Лемболово освобождено. Однако, красные перебрасывают на перешеек новые части, бронепоезд и артиллерию. Эшелон с 4-мя пушками для ингерманландцев был задержан на Карельском перешейке финскими властями в результате интриг противников Эльфенгрена, которым удалось убедить правительство, в том, что ингерманландцами командуют русские белые офицеры. Действия Юденича породили недоверие ко всему русскому. Прибывшая прямо на фронт комиссия, состоявшая из депутатов сейма,опровергает домыслы. Однако, время было потеряно, и пушки прибыли уже после окончания боевых действий и никогда не использовались.

При достаточно большой протяженности фронта Эльфенгрен не имел надежной связи с наступавшими батальонами и его приказания, приходившие с большим опозданием, часто не имели практического значения в быстро изменяющейся обстановке.

После ожесточенных боев у станции Куйвози (Грузино) которая на полчаса была занята повстанцами, приходится снова отступать...

«На южном склоне холма Койвумяки, где стоял наш дом, росли три старых березы с шероховатой, сморщенной от времени корой. Начиная, наверное, с 4х лет я любил забираться на них. Днем, при свете солнца это было не так увлекательно как вечером. Днем я видел на краю горизонта, куда всегда устремлялся мой взгляд, позолоченные купола-луковки церквей. Вечером их место занимали ряды огней, выстраивавшиеся линиями, совсем как свечи поставленные на доску. Это были огни города, огни Петербурга. Они овладели моим воображением, пробуждая мечты и надежды. Все слышанные мною сказки о королях и принцессах оживали, когда я глядел на них...»

Так начинается автобиографический роман Юхани Конкка «Pietarin valot» («Огни Петербурга»), одно из самых лиричных произведений о былой Ингерманландии. Перед читателем встают картины дореволюционного Токсова в котором отец писателя, зажиточный крестьянин, в течение многих лет избирался мировым судьей. Время надежд (период Временного правительства) сменяет диктатура большевиков. Местным тираном становится комиссар Симо Хайгонен, бывший пьяница и конокрад, манеры и стиль общения которого напоминают булгаковского Шарикова. Семья писателя вынуждена уйти в Финляндию. Это был путь многих тысяч ингерманландских семей. Оставив семью в Рауту Юхани в 15 (!) лет добровольцем вступает в Северо-Ингерманландский полк.

Будущий писатель становится свидетелем многих исторических событий. В коротком, но ярком эпизоде перед читателем предстает и командир северо-ингерманландских повстанцев. Итак, предоставляем слово Юхани Конкка:

«Мне велели представиться командующему. И вот, сняв шапку, я с дрожью в ногах вхожу в раскрытую дверь. Полковник сидел за столом, постукивая трубкой о край чайного блюдца. Это был худой мужчина с впалыми щеками. Он строго посмотрел на меня, но уже в следующую минуту черные глаза улыбнулись мне.

(перевод А.Пюккенена)

В 20-е 30-е годы коммунистическая власть выпускала немало пропагандистской литературы на финском языке, предназначенной для ингерманландских финнов. Немало страниц было посвящено событиям 1919. Повстанцы и их командир демонизировались в лучших традициях советской пропаганды...Так, в вышедшем в 1930 в Петрозаводске сборнике «На фронтах гражданской» (под редакцие Тойво Антикайнена)опубликованы две статьи, излагающие данные события с точки зрения большевиков. В статье «Воспоминания об Эльфенгреновском фронте» красный финн Лемпинен утверждает «Все войско Э. состояло из 250-300 человек. Это вполне соответствовало его грабительским рейдам. После этого он организовал вылазки небольшими группами в приграничные местности, грабя и сжигая все, что было доступно ему». Кстати, вокзал в Куйвози до сих пор «украшает» доска, повествующая о том, что здесь в 1919 «в боях с белофиннами пал комиссар Иустин Жук». На самом деле наступление ингерманландцев изрядно напугало большевиков. В разведанных фигурировали данные о 3000 (у страха глаза велики!) ингерманландских белогвардейцев, концентрирующихся в Рауту. На самом деле численность отряда никогда не превышала 1700-1800 человек. Жестокий бой разгорается в районе пограничной заставы Коркиамяки, которую через несколько дней после отступления атакуют ингерманландцы. В Финляндии выступление не вызвало сочувствия. По мнению одного из лидеров активистов лейтенанта Рихтниеми (командир С-И полка в период с августа по сентябрь 1919, когда Эльфенгрен был отстранен) «кровь ингерманландцев была пролита не за свободу народа, но за Великую Россию». Исключение составила влиятельная газета «Karjala» выходившая в Выборге.

После поражения Эльфенгрен разворачивает подготовку нового наступления. Из Финляндии прибывают 4 пушки, формируется артиллерийская батарея. Полк все более приобретает черты регулярной армии. Совершаются партизанские рейды в приграничные местности. Вводится своя собственная форма. Разведывательные группы доходят до Токсова. В политическом плане еще более укрепляется взаимодействие с Северо-Западным правительством, что вызывает недовольство в правящих кругах Финляндии, готовящихся к подписанию мирного договора с Советской Россией Объединение с русским белым движением осознается большинством ингерманландских лидеров как единственная возможность продолжать борьбу против большевиков. Финансовая помощь Северо-Западного правительства позволяет начать энергичную реорганизацию. На прошедшем в Рауту собрании Эльфенгрен становится председателем Временной комиссии (главой правительства Северной Ингерманландии ) и получает фактически неограниченные полномочия. Радикальные националы, выступавшие против сотрудничества с русским белым движением выводятся из состава комиссии. Временная комиссия Северной Ингерманландии вводит собственную награду - Крест Белой Стены, вводит в обращение свои почтовые марки, выпускает газету «Кирьясалон саномат». Над Кирьясало развевается национальный флаг ингерманландских финнов. Действуют собственные суды, в которые входят представители военных и местных жителей. Эльфенгрену передается вся полнота гражданской и военной власти. Эльфенгрен с юмором говорит об опереточном государстве в 15 км, но имеющем флаг, герб, гимн почтовые марки, флот (перешедший на сторону повстанцев небольшой пароход, шхуну и две ладьи, базировавшиеся на территории Финляндии неподалеку от южного усть я Вуоксы в Метсяпиртти). Для налаживания штабной работы и службы в полку на должность начальника штаба приглашается брат Евгений Владимир Эльфенгрен (родился в 1891), майор, командир батальона инженерных войск в Миккели. В свойственном ему ироничном стиле Георгий характеризует своего брата, угрюмого нелюдимого финна (полную противоположность себе). Брат был большим знатоком в области современной военой науки, владел несколькими иностранными языками. Накопив некоторую сумму он оставляет через некоторое время военную службу, перебирается в Америку, где начинает простым рабочим, а через несколько лет становится директором пароходной линии, воплотив финско-американскую мечту того времени. Евгений-Вольдемар прожил долгую жизнь и умер в 1978 в далеком Торонто (по другим сведениям, в Нью-Йорке)^{15, 19}.

Из протокола допроса:

«Перед Рождественскими праздниками ко мне на позиции приехала погостить моя жена и привезла с собой целый транспорт разных полезных подарков ингерманландцам и их детям, которые она за долгое время скопила, собирая их всюду, частью сама сработала Здесь были ящики с разным теплым и другим бельем, теплые перчатки, валенки, разная одежда, башмаки и сапоги, табачницы, детские книжки и игры и т.д На праздники она ездила по деревням и избам и все это раздавала. Сама туркестанка, она 10 последних лет прожила в Финляндии, и общаясь постоянно с беднотой, научилась говорить по-фински, что имело значение при общении с ингерманландцами. Будучи русской, она очень беспокоилась, чтобы русские красноармейцы и вообще пленные, находясь у ингерманландцев, не страдали от своего положения. Мне пришлось свести ее к ним, чтобы она могла увидеть и поговорить с ними и успокоиться на этот счет...

С женой подчас было очень трудно, так как она до фанатизма любя рабочий народ и бедноту, постоянно была в общении с ними и не считалась совершенно с возможностями, все что имела в доме раздавала бедноте и нуждающимся, ставя меня в безвыходное иногда финансовое положение... Называла и считала себя социалисткой-индивидуалисткой.»

Заслужив безграничное доверие местных жителей - ингерманландских финнов, Эльфенгрен мечтает в будущем представлять их интересы в народном представительстве Свободной России, подобном Учредительному Собранию¹⁵.

Однако 2 февраля Эстония подписывает мирный договор с большевиками. Находившееся на ее территории Северо-Западное правительство расформировывается. Повстанцы оказываются в политическом вакууме. Финское правительство принимает решение включить полк в состав пограничной стражи, предварительно сократив до батальона. Временная Комиссия вынуждена согласиться на это - никаких других возможностей содержать полк не было. Министр внутренних дел Ритавуори выступает против того, чтобы Э. Оставался на своем посту, не без оснований полагая, что его деятельность не ограничится охраной границы. Эльфенгрен 12 февраля оставляет свой пост и вскоре становится представителем Врангеля и Савинкова в Финляндии.

Впрочем сам Э. Утверждает, что решение об уходе было принято им самим после того, как он пришел к выводу о невозможности изменить положение в Ингрии без изменений во всей России. На прощание Комиссия Северной Ингерманландии торжественно вручает своему командующему Крест Белой Стены, награду введенную ингерманландцами и выдаваемую за особые заслуги.

«Комитет между прочим учредил в виде награды за отличие в деле национального освобождения ингерманландцев «крест Свободы ингерманландского народа». Такие кресты были заказаны и на ленте национальных цветов давались наиболее отличившимся. Перед тем, как я окончательно оставил движение, мне общим делегатским собранием с адресом и благодарностью от народа преподнесен был этот крест. Из других финляндцев такой крест был дан президенту республики, министру иностраннных дел и военному министру.»¹⁵

Влияние Северо-Ингерманландской комиссии на военные дела постепенно ослабевает. Командование батальоном принимает офицер финской армии майор Вансен (позднее - Юсси Сихво).

До мая 1920 Эльфенгрен остается председателем Временной комиссии Северной Ингерманландии. В случае новой активизации белой борьбы. В России он намеревается быстро вернуть себе пост командующего, опираясь на аторитет среди ингерманландцев.

12 апреля 1920 на станции Раяйоки начинаются мирные переговоры между Финляндией и Советской Россией¹⁰. Одним из предложений финляндской стороны была демилитаризация приграничной полосы по обе стороны границы, что обозначало бы разоружение ингерманландцев или, по крайней мере вывод их из Кирьясало. Уже оставивший свой пост Эльфенгрен и Антти Титтанен (журналист, член Временной комиссии северной Ингерманландии) прибывают в Раяйоки и встречаются с членами финской делегации, чтобы убедить последних в недопустимости разоружения ингерманландских повстанцев. Вскоре после этого 23 апреля ингерманландские повстанцы атакуют группу красноармейцев в районе Ласисаво (Стеклянный). 15 красноармейцев были убиты или ранены. Повлияло ли это на ход событий, но 24 апреля переговоры прерываются более чем на полгода¹⁰.

После заключения Тартуского мирного договора между Россией и Финляндией территория Кирьясало возвращалась советам. 5 декабря перед стороем батальона в Тиканмяки был спущен ингерманландский флаг. Батальон был выведен в Финляндию, где ему была организована торжественная встреча. На следующий день в Валкъярви (ныне Мичуринское) перед строем на льду озера был зачитан приказ о расформировании батальона.

Несмотря на то, что идея совместного выступления Финляндии и русских белогвардейцев была кончательно похоронена, многие финские военные оставались сторонниками военного и политического сотрудничества в тех или иных формах с различными силами, ведущими борьбу против большевиков. Внимание руководителя финской разведки Бертеля Озолиня привлекает созданный Савинковым в Варшаве (при поддержке Пилсудского) Русский Политический Комитет. Формально признавая старшинство Врангеля, РПК по многим вопросам занимал особую позицию. Так, РПК был готов безоговорочно признать независимоть всех государств, отделившихся от России. С лидерами кадетско-эсеровского толка финнам было легче найти общий язык чем с «классическими» белыми, несущими основную тяжесть борьбы с тиранией, но в политическом плане не способными отказаться от многих догм. По поручению Озолиня Эльфенгрен выезжает Варшаву, где встречается с Савинковым и становится его представителем в Финляндии^{15, 20}. Сформированная РПК армия включала в себя знаменитую партизанскую армию Булак-Балаховича и дивизию, сформированную из солдат и офицеров белых армий, оказавшихся в результате боевых действий на территории Польши и интернированных там. Предпринятое осенью 1920 наступление, начатое совместно с Вооруженными силами Юга России и Петлюрой проваливается. Польша, уже ведущая в Риге мирные переговоры с Советской Россией интернирует армию... РПК переименовывается в РЭК (Русский Эвакуационный комитет). Савинков стремится при формальном роспуске армии сохранить ее в виде небольших отрядов, расположенных вдоль границы. Новая структура должна была состоять лишь из проверенных людей, вступивших на путь борьбы из идейных соображений. В подготовительном совещании, прошедшем 5 января в Варшаве участвует Эльфенгрен как представитель Белоруссии и крестьянских отрядов Севера России. Для работы в Финляндии, Прибалтике и на Северо-Западе России ему выделяется 500000 польских марок.

Известно письмо Савинкова главе французской военной миссии в Варшаве Нисселю, в котором он просит снабдить Эльфенгрена дипломатическим листом для доставки денег в Финляндию.

Финские власти с подозрением относились к деятельности белых организаций и Тайная полиция следила за ними. В одном из донесений, Предназначенных министру иностранных дел Холсти отмечалась активная деятельность «известного белого полковника» Эльфенгрена, направленная на вербовку офицеров, желающих воевать в России. Эти документы освещают еще один малоизвестный, но любопытный эпизод - активное сотрудничество Эльфенгрена с эмигрантским правительством Беларусской Народной Республики. В мае 1920 в Хельсинки прибывает официальный представитель БНР генерал Алексей Васильковский. 25 июня он получает официальные полномочия представителя БНР в Финляндии а Эльфенгрен - его советника. Что бы как -то обосновать назначение Эльфенгрена, не знавшего белoрусского языка в документах утверждалось, что Э. родился в Белоруссии (что, как мы знаем, не соответствовало действительности).

Из письма Василя Захарко (главы делегации БНР для переговоров с Советской Россией, Ревель) Вацлаву Ластовскому (премьеру БНР, Рига) за 21.06.1920²⁶.

Из письма Яна Черепука (члена делегации БНР для переговоров с Советской Россией, Ревель) Вацлаву Ластовскому (премьеру БНР, Рига) за 21.06.1920²⁷.

«...Тем временем к Вам едет полкобник Эльфенгрен по делу генерала Васильковского - лица эти оставили у меня впечатление очень хорошее. Люди, видимо, отличные государственники и на первый взгляд искренне преданные нашему делу. Старайтесь и Вы их использовать».

Назначение горячего карельского парня белорусом выглядело довольно комично, но гражданская война знала и не такие комбинации. Впрочем, мать нашего героя звали Аделаида-Мария Щавинская и, возможно, у нее были белорусские корни. С большой степенью вероятности можно предположить, что Эльфенгрен так или иначе ссылался на это. В дальнейшем Васильковский работал в Эстонии и в Финляндии больше не появлялся. Возглавляемый Савинковым Русский Политический Комитет, а позднее - НародныйСоюз Защиты Родины и Свободы активно сотрудничали с белорусскими антикоммунистическими партизанами. Как видно из документов в течение года Эльфенгрен активно участвует в белорусских делах, организовывая встречи представителей БНР с финскими должностными лицами и русской белой эмиграцией, встречается с лидерами БНР, консультирует их. Известно также, что в мае 1921 Э. был уволен с поста советника.

Документы позволяют сделать предположение о каком-то конфликте между Васильковским С Эльфенгреном (с одной стороны) и правительством БНР - с другой. Однако, в чем он состоял - пока не понятно.

Через Эльфенгрена, в начале 1921 осуществляется связь с действовавшей в Петрограде подпольной организацией профессора Таганцева, с которой Эльфенгрен, очевидно, поддерживал связь еще во время событий в Кирьясало. Известен доклад Э. Борису Савинкову о подполье в Петрограде и Кронштадтском мятеже, опровергающий многие устоявшиеся представления о событиях того времени. «В Петрограде давно уже работала организация для подготовки переворота изнутри... Организация эта объединяла в себе (или вернее, координировала) действия многочисленных (мне известны девять), совершенно отдельных самостоятельных групп, которые, каждая сама по себе, готовились к перевороту. Группы эти в большинстве случаев представляют собой чисто военную (боевую) организацию с участием командного состава и солдатского состава красноармейских частей, причем большинство их в политическом отношении стоит определенно на точке зрения беспартийности.« В докладе Эльфенгрен пишет о существовании в Кронштадте подпольной группы, связанной с общей организацией, что в корне опровергает ставшее хрестоматийным представление о кронштадтских событиях как о стихийном выступлении а также о каком-либо серьезном влиянии на произошедшие события анархистов. «Начало Кронштадтского восстания явилось, благодаря отсутствию достаточно хорошей связи, результатом печального недоразумения и потому оказалось хотя и сильным, но оторванным от общего плана, недостаточно подготовленным и преждевременным». Выступление в Кронштадте, по мнению Э. было спровоцировано массовыми стихийными выступлениями рабочих в Петрограде.

Одновременно с началом Кронштадтских событий руководитель подпольной организации в Петрограде профессор Таганцев передает Эльфенгрену указание вместе с ингерманландскими отрядами начать наступление на Петроград с Севера. Таганцев не знал, что никаких отрядов в распоряжении Эльфенгрена уже не было. В подробной докладной (датирована 5 июня 1921) Эльфенгрен информирует о контактах с эсеровской группой, действовавшей на территории Эстонии. Эсеры издавали газету и пытались подпольно доставлять ее в Россию через Эстонскую границу. Из докладной видно, что Э. пытался использовать свои связи среди финских военных для создания «окна» на финской границе. Кроме того, эсеры вели активную работу среди беженцев из Кронштадта, размещенных в лагерях на территории Финляндии. Официальным представителем этой группы в Суоми был некий Энсильд, живший в Кякисалми. Деятельность группы в этот момент была затруднена отсутствием средств.

13-14 июля 1921 в Варшаве вместе с Борисом Савинковым и полковником Гнилорыбовым учреждает Народный Союз Защиты Родины и Свободы^{23, 25}, возглавляет входящий в его структуру «Всероссийский союз офицеров», занимающийся переброской партизанских отрядов Белоруссию и на Северо-запад России. Известно, что Э. Был в списках офицеров, которые должны были руководить планировавшимся рейдом в Белоруссию и Северо-Западную Россию осенью 1921^{23, 25}. Письма с приказом начать выступление уже были разосланы местным организациям и военным формированиям союза, в том числе - и Эльфенгрену в Хельсинки. Но решение было принято в тайне от властей Польши, на территории которой в основном базировались отряды Савинкова. Внедренный в организацию осведомитель сообщил о секретных планах польским военным. Под давлением поляков, не желавшим в этот момент ухудшения отношений с Советской Россией, выступление было отменено.

В ноте Советского правительства от 4 июля 1921 Эльфенгрен (вместе с Савинковым и Петлюрой) назван в числе лиц, которых советское руководство требовало удалить с территории Польши. Осенью 1921 деятельность Союза переносится в Прагу. В 1922 Эльфенгрен возглавляет боевую группу, готовившую теракт против советской делегации на Генуэзской конференции^{23, 24}.

Проведение теракта планировалось в Берлине, который должна была посетить делегация. От подкупленного им офицера полиции Э. Точно знал маршрут движения делегации. Однако в решающий момент человек, который должен был стрелять, покинул свое место. Другой мог стрелять, но не решился. Через некоторое время боевики появляются в Италии и организовывают наблюдение за прибывшей делегацией, однако по требованию советской России были задержаны итальянской полицией и без особого шума выдворены из страны. По мнению Савинкова неудачи были связаны с духовным кризисом, охватившим организацию, неверием в победу, парализовавшим людей.

В документах Союза и протоколах допросов Савинкова Эльфенгрен значится ответственным за организацию борьбы на территориях, близ границ с Финляндией Эстонией и Латвией и на Северо Западе России. В докладе подготовленном для МИД Великобритании его агентом в Польше подробно рассказывается об идеологии, целях и задачах организации Савинкова. В частности там утверждалось, что в распоряжении Эльфенгрена на Северо-_западе России и в Финляндии находится около 3000-6000 человек, готовых выступить. Савинков использовал этот документ (неведомо как попавший к нему) при общении с представителями иностранных государств, подчеркивая силу и влияние своей организации. Информация о том, какова была сеть, контролируемая Эльфенгреном и каким образом он руководил ее деятельностью пока довольно мало, как и вообще о структурах и работе Союза на территории Советской России.... Возможно, в целях конспирации сеть замыкалась на Эльфенгрена. Можно с уверенностью сказать, что Союз через Эльфенгрена активно сотрудничал с группой Таганцева в Петрограде, эсеровской группой в Эстонии и кронштадтскими беженцами в Финляндии, а также - белорусскими партизанами. Юхани Конкка в романе упоминает двоюродного брата Тауно, воевавшего в Западно-Ингерманландсом полку а после - в Крыму у Врангеля. В 20-е он, живя в Финляндии, неоднократно переходил границу с секретными поручениями. Весной 1921 он навещает семью Юхани Конкка, жившую в это время в Рауту, сообщив, что на следующий день идет через границу в Петроград, а затем - в Эстонию. Позднее до семьи Коннка дошли слухи, что Тауно был арестован в СССР и расстрелян. Не был ли двоюродный брат будущего писателя связным Эльфенгрена?

Соратник Савинкова Дикгоф-Деренталь в своих воспоминаниях пишет о том, что впоследствии Эльфенгрен выходит из ЦК Союза по причинам личного характера. Дикгоф-Деренталь подчеркивает, что Э. Занимался только своей организацией в Финляндии, действуя абсолютно автономно от Союза, так, что у руководства Союза не было никакой информации о его планах. Было ли это связано с идеологией или сложным характером Эльфенгрена точно сказать нельзя. По мнению Дикгоф-Деренталя Эльфенгрен был абсолютно не способен работать в команде...

Из протоколов допроса Д. известно, что к июлю 1923 Эльфенгрен вышел из ЦК Союза²³.

Впрочем и сам Дикгоф-Деренталь считал, что к тому моменту ЦК (да и Союз в целом) как таковой уже не действовал, будучи парализован неудачами и конфликтами между его членами. Борис Савинков во время допроса на вопрос следователя о причинах исключения Эльфенгрена назвал монархические взгляды последнего...

В письмах Савинкова, адресованных иностранным военным и политическим деятелям и представляющих деятельность Союза неоднократно упоминаются соглашение с «ингерманландским национальным комитетом» и «ингерманландские партизаны»²³.

«В настоящее время комитет держит непосредственную связь yа Севере с партизанами Карелии, Ингерманландии, Новгородской губернии, Псковской губернии.»

Однако, к этому времени Северо-Ингерманланландский полк (сокращенный до батальона) был уже расформирован. После расформирования полка никаких вооруженных выступлений в Ингерманландии не было. Возможно Э. предполагал в случае выступления в России мобилизовать ингерманландцев, среди которых пользовался авторитетом, и поддерживал связь с ингерманландскими деятелями в Финляндии^{10, 16}. В исследованиях, подробно рассматривающих деятельность ингерманландских организаций в Финляндии после окончания гражданской войны, отсутствуют какие-либо упоминания о сотрудничестве с русской эмиграцией. Вообще, деятельность их концентрируется на помощи беженцам и сохранение национальной культуры. Известно, что Э. общался с отдельными ингерманландскими лидерами на личном уровне. В протоколах допроса Э. упоминает о том, что уже после расформирования полка встречался с журналистом Антти Титтаненом, в прошлом членом Временной Комиссии Северной Ингрии. В это время Титтанен жил в Кякисалми (ныне Приозерск) и работал в местной газете. Все же политическое соглашение организации Савинкова с «Ингерманландским комитетом» было скорее всего преувеличением. В Карелии же в это время действительно продолжалась борьба. В конце 1921 - начале 1922 карельские партизаны предприняли крупное выступление, поддержанное местным населением. Военными действиями руководил известный финский военачальник Пааво Талвела.

Партизаны в Карелии в 1921 г. были, но ориентация их была профинляндской. Представить серьезное влияние на них организации Савинкова довольно сложно. Но наверняка Эльфенгрен общался с кем-либо из эмигрантских деятелей российской Карелии на личном уровне. Очень возможно существование какой-либо общей декларации о сотрудничестве, а также информационное взаимодействие. В Карельском восстании участвовали 50 ингерманландцев, а также какое-то количество кронштадтских беженцев. С большой вероятностью можно предположить, что они попали в ряды карельских повстанцев не без участия Эльфенгрена.

Интересная тема для исследования, требующая длительной работы в российских и финляндских архивах! В результате крупнейшей провокации (Синдикат-2) ГПУ Савинков, тайно прибывший в Россию в сентябре 1924, был арестован. Последующее раскаяние самого Савинкова и многих его ближайших соратников, написание огромного количества статей и писем, в которых он призывал эмиграцию прекратить борьбу против большевиков произвело в зарубежье эффект разорвавшейся бомбы. Деятельность Союза прекратилась окончательно. Известно также что Эльфенгрен живя в Хельсинки какое-то время занимался коммерческой деятельностью и был владельцем предприятия «Uitto»( Лесосплав). Прошение, связанное с деятельностью предприятия (об определении времени лесосплава) и адресованное станции водоснабжения коммун Турку и Пори, зарегистрировано в июне 1925 незадолго до рокового вояжа в Россию²⁸. О его политической деятельность в 1923-25 г. известно мало. Можно предположить, что он сотрудничал с другими белоэмигрантскими организациями, например с РОВСом, активно действовавшим на территории Финляндии. К этому предположению склоняют и сведения о монархических убеждениях Эльфенгрена (во всяком случае - в последние годы жизни).

В 1925 Георгий Эльфенгрен тайно прибывает в Россию для развертывания здесь подпольной работы. Под Тверью он был арестован и 09.06.1927 приговорен к расстрелу. Арест Эльфенгрена стал продолжением операции «Трест» - крупнейшей провокации ЧК против белой эмиграции.

Он был обвинен в подготовке и организации диверсионно-террористических актов на советской территории а также : организации террористической группы для убийства советских участников Генуэзской конференции в 1922, подготовке покушений на советских представителей в Германии в 1921-1923 гг. «на средства английского правительства и монархического торгово промышленного и финансового союза в Париже», и «совместно с великим князем Кириллом Владимировичем, на г.В.Чичерина во Франции».

В ответ на протест финляндского посла Артти против расстрела финляндского подданного Нарком иностранных дел Литвинов ответил, что Эльфенгрен прибыл по румынскому паспорту и на финское гражданство не ссылался, называя себя русским эмигрантом...¹⁰

Статья эта - первая попытка познакомить российского читателя с военным, политиком, дипломатом Э. Как может заметить читатель, различные этапы его жизни освещены неравномерно. Участие его в финской гражданской войне и ингерманландские события подробно освещены в финляндской историографии. Имя Э. Встречается фактически во всех трудах, посвященных Освободительной войне. С историей Савинковского Народного Союза Защиты Родины и Свободы ситуация гораздо сложней. Довольно большое количество документов и фактов все же не дает полной картины деятельности Союза и, в особенности его структур на территории России. Безусловный интерес для историка представляет также роль Э. в Союзе Георгиевских кавалеров.

Использование протоколов допроса требует особых комментариев. Факты, касающиеся военных действий, численности и вооружений повстанцев фактически не отличаются от данных исследований современных финских историков, написанных на основании документов финских военных архивов. В 1925-1927 эти данные вряд ли могли быть в распоряжении чекистов.

Материалы допросов никогда не публиковались и в фальсификации их не было никакого смысла.

Это позволяет предположить, что перед нами подлинные материалы, позволяющие добавить новые штрихи к портрету. Мрачные догадки вызывают вкрадывающиеся кое-где в текст и звучащие явным диссонансом раскаяния в борьбе против советской власти. Мы не знаем и, наверное, никогда не узнаем, в каком состоянии находился допрашиваемый, и говорил ли он это на самом деле. Следует отметить и то, что рассказывая об ингерманландских событиях Эльфенгрен называет лишь имена лидеров, которые находились в Финляндии и к тому же наверняка и так были известны большевикам. Упоминая ингерманландцев - крестьян, рядовых бойцов и младших командиров он никогда не называет фамилий (ссылаясь на то, что забыл их). Ведь многие ингерманландские финны вернулись в Россию, поверив обещанной большевиками амнистии и упоминание о их активном участии могло стать для них роковым. Впрочем, многие поверившие Советам были сразу арестованы и осуждены, а несколько человек - расстреляны. Из тех, кого не тронули в 1920-21, фактически никто не избежал репрессий в 1937...

Рассказ о судьбе Юрьё Эльфенгрена, белого воина, солдата России и Финляндии - еще один штрих к портрету былой России, которой преданно служили лучшие представители всех ее народов.

Литература

Последние комментарии: