Terijoki - Opera in Raivola

На Карельском перешейке, в десяти километрах от Териок (ныне Зеленогорск), к северо-западу по железной дороге, было расположено до Второй мировой войны село Райвола (ныне здесь находился поселок Рощино). В селе этом наряду с финнами проживало большое количество русских (потомки переселенных при Петре Великом русских крепостных). Село Райвола как бы разделялось на две части: верхнее — «финское Райвола» и нижнее — «русское Райвола». Самое замечательное было то, что русское население села Райвола обладало на редкость феноменальной музыкальностью — это факт неоспоримый.

То, что русские любят попеть, обожают хоровое пение, любят повеселиться и поют «с душой» — все это для нас не ново, но тот факт, что в селе Райвола в 1920—30-х годах русскими местными силами были поставлены две русских оперы целиком («Руслан и Людмила» Глинки и «Русалка» Даргомыжского) и готовилась к постановке еще одна («Иван Сусанин» или «Жизнь за царя») — совершенное исключение.

Итак, две русских оперы, с небольшими купюрами (сокращениями) были исполнены людьми одаренными, обладавшими гибкими и выразительными голосами, — людьми, которые, не зная нот и не проходив никакой специальной музыкальной подготовки, можно сказать, «прямо от сохи» одолели трудности оперного искусства... И с каким результатом все это было осилено — «уму непостижимо». Пусть скажут: «это — самодеятельность», «не по силам», «нужно иметь оперные голоса» и т. д. Что касается самодеятельности, то примеров последней можно привести немало: ставились оперы в Хельсинки и Выборге, но только отдельные сцены, как-то: «Сцена в корчме» из «Бориса Годунова» Мусоргского, отдельные сцены из «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина» Чайковского и др., но следует принять во внимание условия постановки опер в таких городах как Хельсинки и Выборг и сравнить их с теми условиями, которые существовали в Райвола — селе рабочего, поселке, деревне. Исключением был 1937 год — год столетия со дня смерти А. С. Пушкина. Тогда в Выборгском городском театре была поставлена местными русскими силами целиком опера «Алеко» Рахманинова под режиссурой Н. Шмакова, при участии артиста Финского театра Туре Бане, исполнявшего роль молодого цыгана на финском языке... Но вернемся, однако, к нашей главной теме — опера в Райвола. Событие это безусловно значительное как по размаху, так и исполнению. У меня (тогда мальчика лет 7—8) создалось сильное впечатление, оставшееся на всю жизнь.

Как же оказалось возможным создать оперу в Райвола и что значит — петь в опере?

Попробую разъяснить последнее. Солисту-певцу в опере нужно владеть не только голосом, но и многим другим. Мало того, что «пропел арию» или «пропел дуэт». Необходимо владеть голосом не только в сольных местах, но и в ансамблях, которые подчас весьма сложны в голосовом и ритмичном отношениях. Кроме того, необходимо помнить свои вступления, знать ход пьесы, то есть оперы, и ко всему этому надо иметь способность актера: на обучению всему этому идет немало сил и времени.

Возможно, что исполнение опер в селе Райвола и не выдерживало бы строгой критики, предъявляемой к оперным театрам, но отдать должное райволчанам необходимо, следует рассказать о них.

К великому счастью райволчан, кроме наличия великолепного певческого материала, было каким-то чудесным образом присутствие учителей музыки, также любителей, искренне отдававших себя «святому делу» — опере.

Первым учителем, «главным виновником» всего надо считать СЕРГЕЯ ТИХОНОВИЧА ПУТИЛИНА, прибывшего в Райвола в должности учителя грамоты, назначенного в народную школу при церкви. В молодости Сергей Тихонович обладал на редкость красивым голосом (лирический тенор), он страстно любил русскую оперную музыку и, увлекаясь сам, увлекал певцов своим энтузиазмом, притягивая любителей «музыкой-магнитом» и заставляя их таким образом «играючи» заучивать труднейшие арии и ансамбли. Невольно вспоминается изречение гениального ученого Эйзенштейна: «Лучший учитель — это любовь», — любовь к своему делу. Вспоминается мне также и высказанная моим учителем П. В. Акимовым аксиома: «Энергия — залог успеха», надо упорно и энергично добиваться поставленной перед собой цели.

Вторым учителем в Райвола была ЗИНОВИЯ ВАСИЛЬЕВНА ДАВЫДОВА — пианистка, посвящавшая все свое свободное время работе в должности концертмейстера-пианиста оперы. Не покладая рук, она репетировала все: арии, ансамбли, танцы. Для всего этого требовалось знание и понимание дела. Зиновия Васильевна владела незаурядной техникой. Как сейчас помню, хотя и «в тумане», ее исполнение увертюры к «Руслану» — «так быстро елико возможно».

Третьим весьма важным моментом в истории постановок опер в селе Райвола было участие местных художников: пейзажиста АЛЕКСАНДРА ГРИГОРЬЕВИЧА ОРЛОВА и портретиста АЛЕКСАНДРА ПЕТРОВИЧА БЛАЗНОВА (вспоминается исполненный им огромный — во весь рост — портрет А. С. Пушкина). Оба художника участвовали в создании оперы как декораторы. Все постановочные сцены, например, сцена с «Головой» в «Руслане и Людмиле», где «голова» даже открывала и закрывала глаза, или красивый фон леса - с развалившейся мельницей в «Русалке» — были исполнены ими, — очень искусная работа: терем князя Светозара и замок Наины (сцена у Черномора выпускалась), берег и дно реки Днепра в «Русалке».

«Не на страх, а на совесть» работали все участники оперы, все «горели» общей идеей: создать русскую оперу у себя «на чужбине». Понятие «на чужбине» отчасти оправдывает себя, отчасти — нет. Райвола была настолько типично русским селом со всеми его обычаями и привычками, что слова «на чужбине»- следует поставить в кавычки или лучше совсем выкинуть, настолько село Райвола было русским.

Опера "Русалка" в Райвола. Слева направо: Т. Фирсова (Петрова), А. Соломонова (Суренкина), М. Соломонова (Викман), В. Суренкина (Крутова).(В скобках фамилии после замужества).

Таковы были условия работы над оперой. Репетировали, можно сказать, ежедневно в школе, где жил главный вдохновитель, «душа оперы» — Сергей Тихонович Путилин, певший заглавные теноровые партии Финна и Баяна в «Руслане и Людмиле» и князя в «Русалке».

Вопрос о теноровых партиях всегда очень труден, даже в профессиональных театрах, особенно выбор теноров в отношении ролей, типов и т. п. Почему сам Сергей Тихонович взялся петь заглавные партии, будучи уже далеко не молодым человеком — сказать трудно. Возможно, что среди райволчан и нашлись бы подходящие лица, но, может быть, актерские данные были у них слабо развиты. Или же у Сергея Тихоновича самого была заветная мечта (а у кого ее нет?) спеть эти партии, применить себя как солиста. Или же он имел ввиду, что решает подчас каждый руководитель: «скорее дело, мол, пойдет, если сам буду петь. Меньше возни». Возможны всякие варианты, но в результате Сергей Тихонович натрудил свой голос уже в течение репетиций настолько, разучивая «с голоса», что партия Руслана прошла более или менее прилично, партии же Финна и Баяна — небольшие, а князя в «Русалке» при постановке оперы в Териоках Сергей Тихонович петь уже не смог, только «мелодекламировал», голос был потерян, голосовые связки переработали, это было поистине трагично!

В детстве все «из ряда вон выходящее», виденное или слышанное, сильно врезается в память, болезнь Сергея Тихоновича оставила отрицательное впечатление в моей памяти. В жизни все условно, но подчас впечатление дает известную основу для мнения о том или другом, и оно часто не сглаживается даже с годами. Помню как сейчас тот вечер, когда ставилась опера «Руслан и Людмила» «у нас» в Териоках. Сергей Тихонович зашел к нам перед началом оперы «чайку попить». Оперу ставили в так называемом «Общественном доме» (по-фински Сеурауоне, русские этот дом часто называли «Севрахон» или «Сеурахон»). Какая беседа велась «за чаем» не помню, в памяти осталось лишь то, что отец сильно хвалил Сергея Тихоновича Путилина и поражался грандиозностью замысла.

Дальнейшее помню очень смутно. Вернее, мне потом рассказывали как я вел себя на опере. 3. В. Давыдова исполняла увертюру, которую я воспринял как что-то громкое, необыкновенное. К тому же в зале погасили свет, стало таинственно. Потом я испугался «головы», на какой-то арии заснул, проснувшись, пробрался к рампе (чтобы лучше видеть) и повис на ней.

На сцене в тот момент хор исполнял «Не проснется птичка», Руслан страдал, что не просыпается Людмила. Когда хор пел «Во храм богов спешит наш князь» мне почему-то послышалось вместо «спешит» — «бежит»-... Все поют «бежит», а никто не бежит и не спешит, все стоят и поют. Со сцены сильно дуло, но мне было все интересно. Народу в зале было много, все удивлялись событию, каждый по-своему переживал виденное и слышанное.

Как мне позже рассказывали, Руслана пел ИВАН ПЕТРОВИЧ КОПЫЛОВ - ведущий бас-баритон села Райвола, пел он великолепно, ему была низка тесситура партии Руслана, зато верхи были хороши; он же пел Мельника в «Русалке» и эту роль исполнял еще лучше. Роль эта требует больших актерских данных, которыми и владел Копылов. Сцена, в которой Мельник поет: «...я дикий ворон» — очень трудна и профессионалу. Копылов имел большое дарование, можно сказать, был самородком. Он работал очень упорно над этими партиями, постигал тайны музыки под руководством 3. В. Давыдовой.

Партию Людмилы пела ЛИДИЯ АЛЕКСЕЕВНА ПАНШИНА (Суренкина) очень звонко, у нее было прекрасное сопрано и даже колоратура была легка для нее. Труднейшие арии и ансамбли она запомианала «играючи».

Гориславу в «Руслане и Людмиле» и Ольгу в «Русалке» пела ЕЛИЗАВЕТА ВАСИЛЬЕВНА СУРЕНКОВА (Жаворонкова). Легко и просто выходили у нее "заковыристые" рулады. Как-то в разговоре Елена Васильевна, вспоминая те годы, репетиции Тихоныча (так прозвали мы любимого нами маэстро Сергея Тихоновича Путилина), рассказывала: «Вот проходим мы, гуляя, мимо школы; видим в окне появляется голова Тихоныча, слышим, он говорит нам: А, миленькие, хорошенькие, гуляете? Зайдите-ка на минутку, попоем немножко! Вот так и работали каждый день — весело было, мы и сами теперь, вспоминая то время, прямо не понимаем, как могли мы осилить все это. Как будто сказка какая-то! Молодость голоса молодые, слух у всех хороший, память хорошая, да и сам Тихоныч ... Репетировали всегда в школе, там был рояль, Сергей Тихонович и разучивал и режиссировал. Костюмы шили сами под руководством АНТОНИНЫ ДМИТРИЕВНЫ БАРАНОВСКОЙ, — все село Райвола нам помогало. Надо было шить и сарафаны, и кафтаны, и кольчуги, и восточные костюмы. Много было работы».

Опера "Русалка" в Райвола. Сидят в первом ряду, слева направо (в скобках фамилии после замужества): Г. Громова (Храмова), М. Кирюнчева (Ковалева), Е. Суренкина (Коршунова), Т. Суренкина (Вьюга), А. Ковалева. Сидят во втором ряду, слева направо: С. Путилин, А. Соломонова (Суренкина) И. Копылов. Стоят в третьем ряду, слева направо: К. Поваляев, Е. Паншина (Суренкина), Г. Соломонов, Т. Соломонова, Н. Храмов, А. Дементьева (Беляева), В. Суренкина (Поддуйкина), Е. Суренкина (Жаворонкова), В. Суренкина (Крутова), П. Поваляев, Т. Фирсова (Петрова).

Сестра Елизаветы Васильевны ТАИСИЯ ВАСИЛЬЕВНА СУРЕНКИНА (Вьюга) исполняла роль Ратмира в «Руслане» и роль Княгини в «Русалке». У нее было низкое бархатистое контральто. Голос лился свободно. Так и звучит у меня в ушах ее музыкальная фраза «Ах, помню когда был он женихом» (ария Княгини из «Русалки»), Саму Русалку пела АНАСТАСИЯ АРСЕНЬЕВНА СОЛОМОНОВА, пела очень задушевно грудным, мягкого тембра сопрано. Особенно грустно звучала песня на свадебном пиру у князя: «Как по камешкам, по желтому песочку» (По ходу оперы Русалка является видением-призраком во время пира и поет). Меня эта сцена тогда поразила своей драматичностью (мне было очень жаль Русалку). У Соломоновой в пении было масса настроения.

Партию Фарлафа пел большой любитель пения, любимчик и певчих, и регентов — АЛЕКСАНДР ЛУКИЧ СТЕПАНОВ (по прозвищу Лукич). Здесь, в опере, он выступал как «гастролер», так как проживал в селе Куоккала (Коккала, ныне Репино), в 20-ти километрах южнее Райвола. Несмотря на дальность расстояния, он охотно соглашался петь в любом местном русском хоре. Александр Лукич любил хоровое пение до фанатизма, он обладал настоящим русским басом, имел огромную хоровую рутину (ему посчастливилось петь в Перебурге под управлением самого Архангельского), выступал как солист очень удачно в роли Фарлафа.

КОНСТАНТИН АЛЕКСЕЕВИЧ ПОВАЛЯЕВ выразительно исполнял роли Светозара в «Руслане» и Свата в «Русалке». Его звонкий теноральный баритон звучал весьма убедительно. Человек музыкально одаренный, он интересовался пением не только как певец-солист, а и как руководитель и в последствии стал и регентом, и дирижером, каковым является и сейчас (Руководитель клубного оркестра РКДС).

Хоры оперы по силе звука, очевидно, благодаря своей сравнительной малочисленности, уступали солистам, но женские хоры «Сватушка» в «Русалке» и «Персидский» в замке Наины звучали великолепно.

Опера требует, конечно, танцев. Почти в каждой опере имеются балетные сцены. В этой связи необходимо упомянуть имя ЕВГЕНИИ НИКОЛАЕВНЫ САЗОНОВОЙ, бывшей артистки Мариинского театра, большой приятельницы гениального Репина, проживавшего в Куоккала. По приглашению Сергея Тихоновича Путилина она приняла деятельное участие в постановке опер, занималась хореографией и была главной помощницей режиссера. Опять счастливая случайность для оперной труппы села Райвола! Все танцы были поставлены с большим вкусом, особенно остался у всех в памяти апофеоз в «Русалке». Картина начинается балетом русалок на берегу Днепра, затем переходит на дно реки. Танцуют русалки и русалочки на берегу, заманивая князя, а во второй картине князь уже погибает, кордебалет заканчивает сцену. Вспоминается маленькая русалочка, которую танцевала СОФИЯ ГЕОРГИЕВНА НЕЛЬСКАЯ.

Когда подумаешь о том, сколько сил, труда, времени было затрачено на разучивание этих опер, и какой поистине достигнут результат в музыкальном отношении, то невольно руками разводишь, — все это действительно подобно 8-му чуду! Хочется преклониться перед талантами любителей и ревнителей русского оперного искусства С. Т. Путилина и 3. В. Давыдовой, как руководителей всего этого столь трудного дела. Без их начинаний никогда не было бы поставлено в Райвола ни «Руслана и Людмилы», ни «Русалки». Надо отдать должное музыкальности русских людей, жителей села Райвола. Невольно поражаешься тому, что в таком, можно сказать, захолустном, небольшом местечке нашлось столько «жемчужин», столько одаренных певцов, перед достижениями которых должны преклониться все любящие русское искусство и гордящиеся им!

Жизнь идет своим чередом по течению времени. Места меняются, названия изменяются, люди уходят уже для того, чтобы более не вернуться ... Так же и в моем повествовании. Я начал словами «На Карельском перешейке, в десяти километрах ... было расположено село Райвола ...» Оно действительно было, теперь его нет. Ныне место это называется Рощино (Териоки — Зеленогорск, Келломяки — Комарово, Куоккала — Репино ...). Все там изменилось: церковь сгорела, школа тоже, только река (по-фински «Линтуланиоки», по-русски «Большая речка») несет свои воды, как и раньше в Финский залив ... «Течет речка» ... Почти все участники опер ушли в вечность, остались из солистов всего трое, проживают они в пределах нашей столицы Хельсинки: Е. В. Жаворонкова (Суренкина) — Горислава-Ольга; А.Л.Степанов, маститый маэстро, недавно отметивший свое 85-летие (Фарлаф); К. А. Поваляев (Сват, Светозар), да некоторые хористы.

Обе оперы выдержали три представления: 1) в Райвола, в Клубе (имение Седергран), 2) в Териоках, в Сеурахуоне (Общественном доме), 3) в городе Выборге, в Русском лицее.

Готовились оперы «Иван Сусанин» («Жизнь за царя»), роль Ивана Сусанина уже пел ПАВЕЛ НИКОЛАЕВИЧ ХРАМОВ, в Райвола ставились отдельные сцены; «Пиковая дама», роль Лизы разучивала ВЕРА ИВАНОВНА СУРЕНКИНА (Поддуйкина), но этим операм не суждено было появиться на сцене, так как Сергей Тихонович Путилин неожиданно переехал в Хельсинки.

Все проходит, забывается, покрывается пылью ... Но хочется верить, что память о «райвольском чуде», о его участниках, об их горениях и изумительных дарованиях не исчезнет, а войдет в историю русского населения Финляндии. Такова была наша прошлая жизнь!

О Райвола, как о православном русском селе с его обычаями и привычками расскажу как-нибудь позже. — П. М.

/ © Публикация terijoki.spb.ru. Публикуется по тексту из журнала "Наша Жизнь" за 1974 г. Благодарим хранителя музея-усадьбы И. Е. Репина "Пенаты" Л. И. Андрущенко за помощь в подготовке материала. /