|
|
П. Ф. Миролюбов
Вспоминая теперь "реалку", невольно чувствуешь какую-то существовавшую в ней "семейность". "Дух семьи" чувствовал, безусловно, каждый ученик, каждый воспитанник ТРУ. Этой же общей жизнью жил и сам директор училища. Нелегко было ему - инженеру-путейцу, оказавшемуся на чужбине, вести учебное заведение, экономическое положение которого было более чем трудное. Директор Янушкевич был настоящей душой училища, он жил вместе с ним, особенно это чувствовалась во время зимних каникул. Все спектакли для детей были делом его рук. Он придумывал сюжеты, сам репетировал.
Декоратором этих спектаклей бывал обычно учитель рисования Д. М. Палатко, музыкальное оформление велось Е. И. Лященко (тетей Катей), которая сочиняла песенки, была хорошей пианисткой.
Хороши были выпускные акты. Стол накрывали синим сукном. Директор, облаченный в жакет, взволнованный, выступал с докладом. Он подробно пояснял состояние училища и затем переходил к раздаче аттестатов, которые он "окрашивал" разными словами - в зависимости от успеваемости выпускника. В большинстве случаев характеристика выпускникам давалась положительная.
Несмотря на порядочность и некоторую нервность Янушкевича, ученики любили его - своего "видного" и "представительного" директора.
Нелегко было Павлу Алексеевичу в годы так называемого "нового беженства" поспе эвакуации Териок в 1939 году. Как-то я встретил его в год между "зимней" и второй мировой войнами. Наша встреча произошла в селе Йоутса в Средней Финляндии, недалеко от города Ювяскюля. Он присутствовал на одном из вечеров, устроенных в пользу эвакуированных с Карельского перешейка. Совершенно случайно мне пришлось играть и аккомпанировать та этом вечере. Павел Алексеевич был очень тронут, увидев меня, ведь для него эта встреча была как бы свидетельством "преуспевания" его бывшего ученика. Эта наша встреча оказалась последней. Павел Алексеевич умер в Хельсинки в 1943 году. Правой рукой Павла Алексеевича был инспектор Анатолий Михайлович Чельцов. Он обладал особым даром - спокойно и быстро наводить дисциплину. А. М. Чельцов был также хорошим преподавателем математики (по образованию он был горным инженером). У Чельцова был сын Владимир (Мирик) - очень милый и нерасторопный мальчик, мне иногда приходилось с ним играть. В 1930 году Чельцовы (его жена преподавала русский язык в младших классах) уехали в Африку в Марокко, где и обосновались. Мирик был убит на войне.
В 1925 году поступили в училище Павел Павлович (преподаватель математики и физики) и Мария Ивановна (преподаватель русского и истории в младших классах) Ивановы. С Павлом Павловичем многое связано в жизни нашей "реалки". П. П. Иванов - бывший офицер русской армии, очень отзывчивый, весьма любивший детей, очень требовательный. Чета Ивановых была очень дружная, они были бездетны, богомольны, ходили на каждую службу в церковь, активно участвовали в делах благотворительности, а именно, а сборе средств на поддержание училища. С "Пал Палычем" связано одно, я бы сказал, странное и весьма неблагоприятное действие местных финских властей по отношению к нашему училищу. У нас не было уроков гимнастики как таковых, так как не было преподавателя. Была, вроде, спортплощадка, на которой играли в лапту и в футбол, зимой ученики бегали на лыжах, но все это проходило неорганизованно. И вот как-то прошел слух, среди года, что у нас будет введен урок гимнастики. Сначала мы недоумевали - кто же будет учителем. Оказалось, никто иной, как "Пал Палыч". Он, бывший офицер, был, очевидно, неплохим спортсменом. Сказано - сделано. Объявили по классам часы занятий (сначала для мальчиков), соединили младшие классы в одну группу, старшие - в другую. Начались уроки, интерес к ним был огромным. Но неожиданно уроки эти прекращаются. Почему, что за причина? Все в недоумении. Оказывается, занятия запретили местные власти, так как, якобы, на это не было получено особого разрешения от школьного управления. Об истинной причине говорили шепотом: преподаватель гимнастики - бывший военный, он "подготавливает восстание", проводя военные построения на уроках гимнастики. Абсурд! Вспоминая этот момент в истории ТРУ, в которое школьная программа была абсолютно вне политики, можно назвать его прискорбным и даже позорным для финских местных властей. Помнится, что Ивановы сравнительно недолго работали в "реалке" - пять-шесть лет, потом они уехали в Америку.
Преподавание языков в училище было поставлено не очень хорошо. Государственный финский язык преподавался вообще скверно - до прихода Евгении Николаевны Вальман. Не любя финский язык, не имея хороших учителей, мы кое-как на нем читали, плохо переводили, а писать и совсем толком не умели. Евгения Николаевна взялась за нас, но, к сожалению, количество уроков было минимальным, да и появилась наша "финка" на нашем горизонте слишком поздно.
Говоря об учителях, нельзя не сказать о Дмитрии Михайловиче Палатко - художнике с приемами старой русской школы. Рисование в реальных училищах в дореволюционной России было поставлено прекрасно. Д. М. Палатко был одним из представителей старого поколения педагогов. У нас был очень неплохой рисовальный класс, хорошо оборудованный. Дмитрий Михайлович был очень увлекающийся учитель. Под его руководством учащиеся старших классов рисовали декорации для новогодних сказок, ставившихся на сцене училища. Помимо основного занятия - рисования - он любил пение и руководил небольшим школьным хором (помню, пелись украинские песни - Палатко был хохол). В 1938 году Дмитрий Михайлович с супругой уехали из Териок во Францию или Бельгию - к дочери.
Учителем русской словесности был Михаил Гаврилович Чистосердов (бывший мировой судья, тот самый, который в период захвата дворца М. Кшесинской большевиками, сказал: "на это вы (т. е. большевики) не имеете никакого права"). Проживал Михаил Гаврилович на ст. Келломяки и каждый день ездил на поезде в Териоки, был очень пунктуален - по нему можно было сверять часы. В 30-х годах он овдовел и переехал в Териоки. Поселился он сначала в начальной школе - у нас за стеной. Чуть ли те каждый день захаживал к нам на чашку чая. Он был очень эрудированным человеком, интересным собеседником, при его живом участии и руководстве ставились драматические спектакли на сцене нашего училища. Помню, как они с отцом в шутку собирались "переселяться" в Перу - в то время это было весьма актуально. Многие искали лучшей жизни, и действительно уезжали, попадали в ужаснейшие условия и нередко погибали. Никуда мой отец с Чистосердовым, конечно, не поехали, все ограничилось только "мечтами". Последняя моя встреча с Михаилом Гавриловичем была в 50-х годах, на вечере ТРУ, он умер в 1957 г., и похоронен на православном кладбище в Хельсинки.
Наша "реалка" многое перевидела. Были и весьма знаменательные дни, как, например, посещение ТРУ великими мира сего: Илья Ефимович Репин и ученый-физиолог И. П. Павлов посетили наше училище в 20-х годах! В послереволюционное время многие проезжали через Териоки. Была здесь и даже дала вечер в. пользу ТРУ знаменитая балерина Анна Павлова. Также пианист и дирижер А. Зилотти был проездом в Териоках. Узнав тяжелое положение русских, Зилотти решил дать концерт в пользу училища. Помещение школы для выступления было неудобным, главным образом по причине отсутствия хорошего инструмента. Стали искать другое помещение, и кто-то надоумил пойти к директору финского лицея и попросить инструмент для Зилотти. Представители ТРУ пришли в лицей, объяснили трудность положения и просили разрешить устроить у них концерт Зилотти. "Только через мой труп может войти русский в нашу школу", - таков был ответ директора лицея. Это еще один небольшой штрих к взаимоотношениям русских и финнов. (А концерт 3илотти все-таки состоялся).
Мой рассказ о "реалке" подходит к концу. В 1932 году (год смерти моего отца) был последний набор учащихся в первый класс. В следующем году первый класс был уже закрыт. Последний выпуск ТРУ был в 1937 году.
Почти 25 лет просуществовала наша "реалка", но после закрытия контакт между учениками и преподавателями не прекратился. Первый слет бывших учеников ТРУ состоялся в 1946 году, следующий - в 1948, потом был перерыв, а затем встречи возобновились, и теперь мы, "реалисты", собираемся каждый год, и даже границы государства не являются для нас препятствием - мы переписываемся.
"Зеленогорский Вестник", N 9(59), март 1992
Последние комментарии: